Камилла Паркер Боулз: жизнь после смерти принцессы Дианы

О смерти Дианы Камилла узнала от Чарльза. Ее разбудил его телефонный звонок в 3:45 ночи, и больше они оба уже не сомкнули глаз до утра. Чарльз был в панике и ему не с кем было обсудить, что делать дальше. Его мать, Елизавета II, находившаяся от него за тонкими стенами замка Балморал, оказалась для принца Уэльского куда дальше, чем Камилла, которая в тот момент была в 500 милях от королевской резиденции, в своем доме Рэй Милл, в Уилтшире. «Боже, что будет с нами дальше?»…

Мертвая принцесса хуже живой

Вопреки распространенной «теории заговора», смерть Дианы была нужна королевскому двору меньше всего. Особенно такая — «мученическая» смерть, которая могла привести к краху всей британской монархии, и которая крайне болезненно ударила по престижу королевского дома — этот репутационный ущерб удалось возместить только спустя 15 лет. Но ужаснее всего было то, что смерть Дианы отбрасывала отношения Чарльза и Камиллы на годы назад.

В 1996 году они только успели вздохнуть свободно. Оба были, наконец-то, разведены, их отношения хотя бы перестали считаться прелюбодеянием. Несмотря на то, что Елизавета II по-прежнему была против брака наследника с разведенной женщиной, да еще и замешенной в скандале с королевским адюльтером, Чарльз дал тогда понять, что его отношения с Камиллой обсуждению не подлежат. По крайней мере, теперь они могли не прятаться. Могли…

Смерть Дианы перечеркнула это не бог весть какое достижение в их отношениях. Уже на следующий день возле Кенсингтонского дворца появились первые демонстранты с самодельными плакатами — на них в грубой, оскорбительной форме были начертаны требования Камилле убраться из жизни Чарльза. На других транспарантах надписи были еще жестче: в них доставалось обоим любовникам. Диана, чьи «подвиги» на личном фронте были куда пикантнее, а список любовников куда длиннее, в одночасье стала святой. Уже навсегда. Камилле же теперь отводилась пожизненная роль главной злодейки в этой почти шекспировской трагедии. Ненависть к ней была почти материальна — настолько, что Елизавета II вызвала к себе сына и потребовала, чтобы он оставил Камиллу раз и навсегда. Королева не без оснований считала, что, если Чарльз продолжит встречаться с Паркер Боулз, это станет последней каплей для подданных.

Весь день после этого разговора Чарльз бродил по вересковым полям в окрестностях Балморала и плакал. Он понимал, что его мать права. Что теперь отношения с Камиллой будут выглядеть как пляски на костях Дианы. Понимал, как невероятно сложно будет представить любимую женщину сыновьям (в отличие от Дианы, знакомившей сыновей с каждым своим любовником, Чарльз никогда не позволял своим детям общаться с Камиллой). Но было еще одно, что он окончательно осознал в тот день: он не сможет отпустить Камиллу, несмотря ни на что. Это было выше его сил. Она была его «половиной» — всем тем, чего ему не доставало в нем самом. Как бы наивно это ни звучало, но она дополняла его до целого. Она была его энергией, его чувством юмора, его источником уверенности в себе. Не даром даже его друзья, приглашенные к нему в гости, всегда интересовались, будет ли там миссис Паркер Боулз. Потому что в ее компании вечера в доме Чарльза были куда веселее и расслабленнее. Мысль, что ему нужно снова остаться в одиночестве, была для него невыносимой.

Эти дни были трудными не только для принца Уэльского. Уже спустя несколько часов после известия о гибели Дианы дом Камиллы перешел на осадное положение. Слишком много репортеров хотело пообщаться и заполучить комментарии от той, которая, очевидно, и была главной виновницей трагической развязки отношений Чарльза и Дианы. Чуть позже к ним подтянулись и фанаты Дианы — с такими же оскорбительными плакатами, что и у Кенсингтонского дворца. Но в отличие от Чарльза, у Камиллы не было охраны, чтобы чувствовать себя в безопасности посреди этого мракобесия. И принц Уэльский не мог ей ничем помочь. Почти.

Кампания по спасению репутации

Его звали Марк Болланд, и он успел поработать в Комитете по жалобам на прессу, когда принц Уэльский нанял его в 1996-м одним из своих личных помощников для… спасения репутации — своей и Камиллы. Диана к тому моменту выигрывала медийную войну по всем фронтам, ее стараниями общественность видела в них двоих лишь отвратительных любовников, развлекавшихся за спиной у несчастной принцессы. Болланд с энтузиазмом взялся за дело и, надо сказать, виртуозно в нем преуспел. К лету 1997 года Камилла побывала на нескольких частных вечеринках, организованных Чарльзом в королевских резиденциях, и, в целом, народ уже начал привыкать к ее персоне рядом с принцем. Королева комментировала эти совместные выходы дипломатично: на частных, неофициальных мероприятиях ее сын имеет право приглашать к себе всех, кого пожелает, и точка.

В июле 1997 года Чарльзу даже «простили» организацию пышного юбилея для Камиллы в его поместье в Хайгроув. Ей исполнялось 50, и это был первый раз, когда она появилась здесь не с черного хода, как тайная любовница, а с парадного, как главная «виновница» торжества. Стараниями Болланда все эти случаи становились достоянием прессы, смаковались там, вызывая у подданных привыкание к смене дамы возле наследника Короны. Марк Болланд был большим энтузиастом своего дела. А еще ему, чисто по-человечески, была симпатична Камилла. И он пребывал в совершенной уверенности, что Чарльзу следует на ней жениться. Собственно, к этому он и направлял всю кампанию по спасению репутации обоих. Болланд был близок к тому, чтобы организовать неформальную встречу Камиллы с Елизаветой II. Но смертельная авария 31 августа обнулила его усилия.

Болланду пришлось начинать сначала. Прошло два года, прежде, чем он рискнул устроить Камилле и Чарльзу совместный выход. Пара проводила вечер в ресторане отеля Ritz в Лондоне, после чего, по плану Болланда, их должны были заснять папарацци. В назначенный час все фотографы уже находились на своих позициях. Принц и его спутница как бы случайно задержались на входе… И первые кадры пары разлетелись по всем горячим новостям: «Чарльз вновь встречается с бывшей любовницей».

Это стало началом. А затем Камилла принялась безоговорочно участвовать во всех общественных мероприятиях, событиях и званых ужинах, где присутствовали представители СМИ. По воспоминаниям близких друзей, это было довольно тяжелое время: люди шептались за ее спиной и показывали на нее пальцем. Но Камилла справилась. Благодаря профессионализму Болланда, общественное мнение постепенно начало разворачиваться в сторону миссис Паркер Боулз. Уж он-то знал, что самое главное — это дать ей шанс проявить себя в живом общении. «То, что было заметно сразу — это эффект, который она производила на окружающих, — вспоминал один из близких друзей пары. — У вас будет толпа гостей, стоящих вокруг столика с выпивкой, а потом входит Камилла, и возникает чувство, что все, что нужно мужчинам, находится у нее в руках. Пресса писала о ней ужасные вещи, но, когда ее видели лично, это все меняло. Люди окружали ее, как пчелы — бочонок с медом… Ей через многое пришлось пройти. Но самое удивительное, не было ни одного случая, когда кто-то был бы разочарован личной встречей с нею». Постепенно Камилла осваивалась с социальной жизнью, принимая в ней новые роли, в том числе, участвуя в работе благотворительных фондов.

Показательный факт: персонал принца, который так недолюбливал Диану, Камиллой был очарован. Им нравилась ее нормальность, в хорошем смысле слова «приземленность», и то, что она действовала на Чарльза как успокоительное. Оставалось проверить, как отреагируют на Камиллу сыновья Чарльза и покойной Дианы.

Одобрено принцем Уильямом

Куда важнее, чем мнение подданных, для принца было душевное равновесие его сыновей. Знакомство Камиллы с ними, точнее, со старшим, принцем Уильямом, Чарльз оттягивал полтора года. Начал он издалека: познакомив своих детей с детьми Паркер Боулз. Это не составляло труда, поскольку сын Камиллы был крестником Чарльза. Несмотря на то, что Том и Лора Паркер Боулз были старше юных принцев, они нашли общий язык, и однажды Уильям сказал отцу, что хотел бы встретиться с их мамой. Но не известно, сколько бы еще тянул Чарльз с этим знакомством, если бы не случай. Камилла гостила у Чарльза в Лондоне, когда внезапно ему позвонил из Итонского колледжа старший сын и сообщил, что решил приехать к отцу на выходные. «Я сейчас уеду», — сказала Камилла. «Нет, останься, — возразил Чарльз. — Это нелепо». После чего набрал номер сына, чтобы сообщить, что в доме находится миссис Паркер-Боулз, и спросить, будет ли это проблемой для Уильяма. Тот ответил «Нет».

Так, спустя полтора года после смерти Дианы Камилла и принц Уильям встретили друг друга. Это было похоже на очную ставку: в комнате юного принца и без свидетелей. Выйдя от Уильяма, Камилла только сказала: «Мне нужен джин с тоником». Но это была шутка. Уильям проявил дружелюбие, а Камилла, со свойственным ей материнским чутьем, — такт. Начало общению было положено. Стоит отметить, что все встречи Камиллы и юных принцев происходили там, где не было никаких воспоминания о Диане. В частности, они никогда не пересекались в Хайгроув…

Спустя 3 года после смерти принцессы Дианы лишь один человек продолжал настаивать на том, что Чарльз обязан распрощаться с Камиллой — Королева Елизавета II.

Не мать, а (ехидна) Королева

Отношения Чарльза с матерью никогда не были простыми — и это мягко сказано. Но после гибели Дианы они и вовсе стали формальными. Елизавета II была, прежде всего, монархом, и личное счастье сына ее волновало даже не во вторую очередь. Как и много лет назад, она оставалась непреклонна: Паркер Боулз должна исчезнуть из жизни будущего Короля. Разрушив жизнь сына один раз, она уверенно шла на это снова. Ничего личного. Это вопрос репутации монархии. Дело дошло до того, что в 1998 году Елизавета II не сочла нужным включить Камиллу Паркер Боулз в список из 1000 гостей, приглашенных на организованный в честь 50-летия принца Чарльза вечер в Букингемском дворце. Трудно представить себе, что при этом чувствовала Камилла. Подобное отношение со стороны Королевы могло бы деморализовать кого угодно. Но только не ее. На следующий же день после этого банкета состоялась другая вечеринка — в Хайгроув. Ее организовала для Чарльза Камилла и их давние друзья — граф и графиня Шелбурн. На празднование фактического дня рождения принца (14 ноября) были приглашены и родители Чарльза, и его братья, и сестра. Однако, благодаря Елизавете, никто из них не явился.

Устав ждать, когда нерадивый наследник подчинится ее воле, Елизавета II попыталась продавить свое решение «убрать» Камиллу с дистанции. Она инициировала кадровые перестановки среди персонала сына. Первым делом Королева ликвидировала Марка Болланда, известного своими симпатиями к Камилле. Болланда заменил сэр Майкл Пит — будучи человеком из персонала Букингемского дворца, он прибыл в распоряжение Чарльза с четкими внутренними инструкциями разорвать порочную связь принца с разведенной любовницей, поскольку «это мешало Его Высочеству и отвлекало от королевских обязанностей».

Увы (для Королевы), Майклу Питу не потребовалось много времени, чтобы понять, насколько утопичной была идея разлучить Чарльза и Камиллу. Более того, познакомившись с парой ближе, Пит превратился в куда более рьяного защитника их совместного будущего, чем его предшественник. То, что начал Марк Болланд, с успехом завершил Майкл Пит.

Операция «Камилла»

«Вы должны или отпустить ее, или жениться на ней, сэр. Третьего не дано, вы не можете вечно быть в двусмысленных отношениях с этой женщиной», — Майкл Пит был предельно откровенным с принцем. Было ясно, что тот снова проявляет постыдную нерешительность, пасуя перед матерью и общественным мнением. Но и жить с головой в песке становилось все сложнее. Пора было ее высунуть и сообщить всем о своих намерениях. У будущего короля не могло быть сожительницы. Только жена.

Еще одним волшебным пинком для Чарльза стали слова 87-летнего отца Камиллы, Брюса Шанда, которого принц очень уважал: «Я хочу встретиться с Создателем, зная, что у моей дочери все в порядке». Чарльз успел осуществить его мечту за 14 месяцев до смерти Шанда-старшего от рака поджелудочной железы.

15 лет стажа работы в Букингемском дворце сделали Майкла Пита мастером интриг. Он был близок к Королеве и, фактически, оказался идеальным человеком, который смог подергать за нужные нити внутри и за пределами Дворца, дабы принцу все-таки было позволено жениться на любимой женщине.

В конечном итоге, благодаря его стараниям, важность Камиллы для Чарльза признали и премьер-министр Тони Блэр (к слову, очень уважавший принца за его общественную деятельность), и Робин Янврин — личный секретарь и советник Королевы, имевший на нее серьезное влияние. Последним бастионом стал доктор Роуэн Уильямс, архиепископ Кентерберийский. Он, разумеется, сразу исключил возможность церковной свадьбы для Чарльза и Камиллы, поскольку англиканская церковь против повторных браков с разведенными, если первый супруг жив. Однако архиепископ выдал разрешение на гражданскую церемонию с церковным благословением.

Во время рождественских праздников 2004 года, находясь вместе со всеми членами королевской семьи в Сандрингеме, Чарльз, наконец, завел разговор сначала с матерью, а потом и сыновьями о своем намерении жениться на женщине, любовь к которой была проверена не только временем, но и огнем, и медными трубами. Елизавета II сдалась. История умалчивает, с какими оговорками она согласилась на этот брак, и о чем просила Чарльза взамен (на эту тему ходит много слухов, включая обещание Чарльза, что он отречется от трона в пользу старшего сына, когда придет время). В знак примирения с сыном по этому крайне болезненному для них обоих вопросу, Елизавета отдала Чарльзу бриллиантовое кольцо из личной сокровищницы — ювелирное изделие в стиле арт-деко 30-х годов ранее принадлежало королеве-матери и было одним из ее любимых украшений. Теперь же ему предстояло стать помолвочным кольцом Камиллы. Со стороны Елизаветы это был широкий жест.

Заручившись согласием родных, Чарльз сделал предложение Камилле в Новый год, в Биркхалле, в доме королевы-матери в поместье Балморал. Тянуть с датой они не стали — свадьбу решено было сыграть уже 9-го апреля. Они и так ждали слишком долго. Оставалось понять, как сообщить об этом подданным.

Напуганная невеста

Новость о помолвке просочилась в прессу только 10-го февраля. В этот день принц Чарльз и Камилла Паркер Боулз должны были принять участие в благотворительном балу в Виндзорском замке. Так что, когда пара появилась на выходе из дворцовых дверей, на улице ее уже ждала толпа жаждущих подробностей репортеров. В знак подтверждения слухов Камиллу попросили показать «то самое кольцо», что женщина сделала с нескрываемой радостью.

Оставшиеся недели до свадьбы Камиллу «штормило» не меньше, чем некогда Диану. Только по иному поводу. Ей было страшно. С момента гибели принцессы Уэльской прошло почти 8 лет, с тех пор вскрылось немало подробностей о самой Диане, однако для многих фанатов Камилла оставалась главным объектом ненависти. Хотя бы потому, что она была жива, а леди Ди — нет. Что если свадьбу попытаются сорвать? Что если ее закидают яйцами на выходе с церемонии бракосочетания? Освистают? Будут выкрикивать оскорбления? Какие гадости снова напишут про нее газетчики? Она так устала от оскорблений, что, кажется, теперь, когда цель так близко, силы полностью оставили ее.

Рано утром 9-го апреля она просто натянула на себя одеяло и отказалась встать с постели. «Окей, дорогая, все в порядке, я надену твое платье и пойду на свадьбу вместо тебя. Кто-то же должен это сделать сегодня», — пригрозила ей сестра Анабель (она и дочь Лора были в то утро рядом). Только после этих слов Камилла спустила ноги с кровати.

Вопреки страхам Камиллы, день свадьбы прошел почти гладко: гражданская церемония в Гильдхолле, затем церковное благословение в часовне Св. Георгия, и, наконец, прием в Виндзорском замке. Конечно, совсем без хейтеров не обошлось, но несколько криков «бууу» на улице перед Гильдхоллом были уже мелочью по сравнению с тем, через что она прошла за эти 30 лет невозможных отношений с Чарльзом. Том Паркер Боулз и принц Уильям выступили в роли свидетелей пары. Присутствие Уильяма было особенно ценным для них — это был знак поддержки со стороны, по крайней мере, старшего из сыновей Чарльза.

О нервном напряжении Чарльза и Камиллы в тот день можно судить по эпизоду в часовне, который остался за кадром. «Когда они поднялись по лестнице внутрь, по щекам обоих потекли слезы, — вспоминала помощница Камиллы Аманда МакМанус. — Это было так трогательно, что мы тоже начали всхлипывать».

Во время приема в Виндзорском дворце Елизавета II произнесла речь, в которой ясно дала понять, что у нее более нет вопросов к выбору Чарльза. «Они преодолели Becher's Brook и The Chair (два самых опасных препятствия в скачках, — прим. редакции) и множество других ужасных препятствий. Они все преодолели, и я очень горжусь ими и желаю им процветания. Мой сын теперь дома и в умиротворении с женщиной, которую он любит».

Там, в Гильдхолле и потом в часовне Св. Георгия Камилла фактически подписала трудовой контракт с королевским Двором: она более не принадлежала себе, и в свои 57 лет брала на себя обязательства, к которым обычно готовят с детства. Ей предстояло за очень короткий срок освоить и королевский протокол, и тонкости несения представительских функций. Ничего подобного ей не приходилось делать за все предыдущие 50 с лишним лет жизни. Даже ее гардероб нуждался в полной замене. Но вечером 9 апреля она была счастлива — счастлива просто от того, что она стала женой Чарльза, и что ее за это не забросали яйцами на выходе из часовни.