C 4 августа по 30 сентября 2015 года на сцене «Новой оперы» состоится ежегодный фестиваль Государственного академического театра классического балета Наталии Касаткиной и Владимира Василёва, получивший название «Балет в саду Эрмитаж». В его программу войдут самые знаковые и любимые постановки театра: «Жизель» А.Адана, «Дама с камелиями» на музыку Дж.Верди к опере «Травиата», «Лебединое озеро» и «Щелкунчик» П.И.Чайковского и другие. Мы поговорили с ведущим солистом Николаем Чевычеловым и разузнали не только подробности о фестивале, но и о трудностях работы в балете.
- Давайте сразу поговорим о грядущем фестивале. В каких спектаклях вы сыграете?
- Да, нам предстоит очередной летний балетный фестиваль. Мероприятие совершенно замечательное. Проходит каждый год в «Новой опере». Безусловно, для всех артистов участвовать в фестивале – большая честь, ведь мы представляем не только балет, но и непосредственно наш театр – Театр классического балета под руководством Наталии Касаткиной и Владимира Василёва. Так что событие очень значимое. Есть уникальная возможность и для молодых артистов, которые смогут выйти на сцену, – пусть не в главных, а во второстепенных партиях, – для того, чтобы артист балета развивался – это прекрасный шанс.
Что касается нас, ведущие солисты будут участвовать во всех спектаклях, представленных нашим театром. В моем репертуаре весь классический арсенал. Плюс ко всему всевозможные па-де-де на сборных гала-концертах, где мы представим отрывки из разных балетов.
- Хотите выделить какой-то из балетов со своим участием?
- Любимый спектакль – это, конечно же, «Жизель». С одной из моих партнерш, нашей ведущей балериной Натальей Огневой, этим балетом мы откроем фестиваль 4 августа. А дальше «Дон-Кихот», «Лебединое озеро», «Ромео и Джульетта», «Щелкунчик», «Дама с камелиями» … Репертуар достаточно разнообразный.
- Без какой партии не мыслите своей карьеры?
- На данный момент моя карьера немыслима без классических партий. Да, не какие-то современные спектакли, модерновые номера, одноактные балеты, неоклассика… Без классического танца представить артиста классического балета невозможно.
- А заветной роли нет?
- Не могу что-то выделить. Нет, наверное, все партии, все роли любимые.
- И не бывает тесно в рамках классики?
- Никогда. Это настолько обширный репертуар! Сейчас появился замечательный YouTube: всегда можно войти и посмотреть той или иной театр, ту или иную постановку, какие-то варианты костюмов, – что-то, что можно привнести в наши спектакли. Естественно это делается с согласования художественного руководства. Но если они одобряют, дают на это свой широкий жест, всегда можно пробовать новое.
- То есть полностью выразить индивидуальность в классике возможно?
- Абсолютно. Заковывать себя в какие-то рамки (шаг влево, шаг вправо – расстрел) не приходится. Одному это подходит, другому – нет. Да, каждый артист действует в альянсе со своим педагогом и художественным руководством, которое приходит на репетиции. Но в первую очередь он должен все пропустить через себя, обдумать самостоятельно, стоя перед зеркалом, позы, мимику, жесты… Как он будет себя вести на сцене – это зависит от танцора. Ограничений нет.
- А что самое сложное в работе над партией?
- Подготовка – это в первую очередь техническая сторона, в параллели с которой идет актерская игра. Если просто выйти на сцену и сделать какой-то трюк, он будет смотреться как трюк. Сделать его в контексте спектакля, осмысленно и осознанно, придать своеобразные окраски и нюансы, – это в тысячу раз интереснее, чем просто выйти и «отбабахать» танец на сцене.
- Были моменты, когда вам казалось, что не справитесь с ролью?
- Поначалу было, когда я только пришел в театр. Все было новое. Ведь в училище ограниченные возможности в плане исполнения классического наследия. Когда артист приходит в театр, педагоги видят его потенциал. Переход из стадии ученика в стадию артиста – безусловно сложный момент. Все нужно нарабатывать, пропускать через себя, опираясь на три наши способа запоминания – зрительную, слуховую и моторную, то бишь мышечную, память. Без этого никакая роль получиться не может.
- Из опыта многочисленных зарубежных гастролей, как вам кажется, чего ждут зрители? Чего хочет мировой рынок?
- Мировой рынок перенасыщен. Открывать какие-то вершины? –Да, нужно, но в первую очередь зритель должен прийти и получить качественный красивый спектакль. Это и декорации, и костюмы, и оркестр, и конечно же, исполнение.
- Есть ли тенденция превращения балета в шоу-бизнес?
- Нет, думаю, такого нет.
- Николай Чевычелов – герой реалити «Русский балет» на телеканале «Ю» – одна из актерских масок или удалось остаться собой?
- Конечно, были спродюсированные моменты. Когда снимались какие-то синхроны, я говорил: «Ребята, вы понимаете, что я так сказать не могу?» Я не могу сказать, что тот или иной танцовщик – полный ноль, мягко говоря. Но всё, что было показано на экране – 98 процентов такой, какой я есть. Без какой-либо доли наигранности – этого я не люблю. Меня попросили сказать, какой вот этот, какой вот тот. И я могу повторить то, о чем говорил в сериале. Да, видно и понятно, дано ли артисту выходить в ведущих спектаклях или у него ограниченный репертуар, физические данные, внешность, облик… Нужно делать градацию, проводить грань. Можно выйти и в этом, и в том балете, но зритель не глупый. Не берем профессиональную точку зрения, когда приходят педагоги, руководители трупп театров, деятели культуры, – если это отмести, обычный зритель намного правдоподобнее может что-то сказать и выразить, нежели люди, непосредственно связанные с искусством.
- Критика ранит?
- Вы знаете, нет. Это право каждого – выражать свою точку зрения. Если это объективно – хорошо. А когда просто написана какая-то гадость, всегда хочется сказать: «А вы выйдите и попробуйте, а мы сядем и посмотрим! И потом уже скажем мы вам!»
- Сами часто бываете зрителем?
- Когда есть такая возможность, да.
- Поделитесь каким-то зрительским впечатлением за последнее время?
- Моя партнёрша, с которой мы танцевали, Анна Оль, – сначала она работала в Красноярске, потом была приглашенной ведущей солисткой в Михайловском театре, в Татарском театре в Казани, – сделала свой выбор в пользу Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Я с удовольствием прихожу на ее премьеры, мне это интересно. И могу сказать, что поразила меня очень труппа Театра Станиславского. Для меня она стоит даже на порядок выше Большого театра. У них была премьера «Баядерки» – достойно! Ни больше, ни меньше. Попадание в точку. Потому что пересмотрено было, конечно, много всего. А «Баядерка» – это любимый мой спектакль. Мы, к сожалению, танцевали только третий акт, когда идет свадьба Гамзатти и Солора. Целиком пока не удалось станцевать. Будем надеяться, в дальнейшем все осуществится (улыбается). Но со стороны как зритель я получил колоссальное удовольствие, колоссальное! И актерская игра, и сценография, и исполнение...
- Что для вас главное в танце?
- Что главное? Грамотность и академизм классического балета. Всё это должно идти в совокупности с той или иной ролью, которую выходит артист показывать на сцену.
- Какое самое большое заблуждение людей о балете?
- Даже не знаю, честно говоря, как ответить на этот вопрос…
- Может быть, мнение о том, что вы голодаете?
- Да, наверное, это. Считается, что артисты балета ничего не едят и должны быть худые. Вообще, эстетика балета очень поменялась. Что было в XVIII-XIX веке и что в XX-XXI – балет шагнул вперед. Раньше балерины и танцовщики были, мягко скажем, пухловатые. При этом, если взять старое поколение, их, на мой взгляд, не совсем сценическая форма позволяла им передавать сценический образ, проживать жизнь спектакля 2-3 часа целиком и полностью – от начала увертюры до финальных аккордов, когда закрывается занавес. Сейчас это немножко уходит, все больше ударяются в технику, хотят показать себя, что тоже хорошо, но не всегда. Хорошо это в каких-то отдельных номерах. Выходите «бацайте», «мочите», выкладывайтесь на все тысячу процентов, но, когда идет спектакль, если выложиться в самом начале, тебя не хватит. Надо разграничивать свои силы и возможности
- Когда-нибудь жалели о выбранном пути?
- Нет. Были, конечно, моменты апатии. Когда какие-то происходят травмы – не дай Бог, серьезные – идет переосмысление. Думаешь: а надо ли возвращаться в эту профессию? Опять что-то восстанавливать, возобновлять… Но через какое-то количество времени всё это уходит, все равно возвращаешься. Но есть много людей, и среди моих одноклассников, которые завязали с балетом. Возникает только один вопрос: зачем вы тогда потратили восемь лет училища – для того, чтобы потом уйти и сидеть на мягком кресле в офисе? Нет, кому-то нравится, ни в коем случае я не осуждаю ни чьих желаний. Прекрасно, когда человек любит дело, которым он занимается. Но, возможно, он не смог где-то через себя перешагнуть. У нас такая профессия – порой нужно перешагивать даже через самих себя.
- Помните своё первое в жизни впечатление о балете?
- Да, помню, как я пришёл и сказал: «Мама, я хочу так же!» Она ответила: «Ты понимаешь, что это будет тяжело?» Я говорю: «Ну и что?»
- Наверное, мальчики сами делают такой выбор. Это за девочек решают родители.
- Нет, не всегда. Даже со мной учился мальчик, которого очень контролировала мама, очень его опекала, сидела над ним. Есть такие примеры. Я сам их наблюдал. Но у меня было по-другому. Я всего не помню – мама потом рассказывала: «Самый последний! Уже свет приходят гасить, а он всё крутится, прыгает!» Вытащить из зала было невозможно. И когда подходил к юношескому возрасту, 10-12 лет, было точно так же. Вахтерша говорила: «Всё! Мы закрываемся!» А я: «Сейчас-сейчас! Еще 10 минут! 10 минут!» Она приходит через 40 минут – я весь в мыле, в поту, ноги уже не работают: «Еще пять минут и ухожу!» Время ночь-полночь, на улице темень…
- В какие моменты вы особенно довольны собой?
- Я вообще собой недоволен. Ни в какие моменты. У меня всегда всё плохо (смеётся). Могу сказать одно: я доволен собой, если я кому-то чем-то помог. Если какие-то мои советы или действия, послужили кому-то на благо, – это будет для меня счастьем!
Текст: Милена Фомина
Фото: Getty Images
