Встреча на личной территории – редкий случай для бизнеса, обычно принято расставлять границы «работа – дом». Но слово «принято» почти синоним «как у всех», а «как у всех» – это не про Екатерину. Изначально мы планировали встретиться не дома у Козинченко, а в офисе российского представительства международной консалтинговой компании A.T. Kearney, который Екатерина возглавляет с 2016 года. Но планы в последний момент пришлось изменить – в расписании Козинченко появилась поездка на экономический форум в Давос: «На форуме я буду уже в пятый раз. Заодно посмотрю, что делается в мире для продвижения женского бизнеса. Кстати, на форум не берут делегации, в числе которых нет женщин», – сообщает Екатерина.
За 20 лет она сделала карьеру в консалтинге, курируя «мужской сектор» – энергетику и промышленность. В браке почти столько же – 21 год, воспитывает четверых детей (двое усыновленные). Семья Екатерины много путешествует. А в свободное время девушка активно ведет соцсети, пишет полезные для бизнеса посты, называя себя адвокатом женщин-карьеристок. «Феминизм – это про свободу выбора. И про уважение мужчины как личности. Женщина не может висеть на нем тяжким грузом».
Marie Claire: Мне понравилось, как вы расставили акценты в вопросах феминизма. Мы еще вернемся к этой теме. Но начнем с того, как вы попали в консалтинг. И почему выбрали скучный «промышленный сектор»? Вы ведь в «Щуке» учились, хотели стать актрисой...
Екатерина Козинченко: Хотела. Но не стала, как видите. Я считаю, что моя бизнес-карьера началась в восемь лет, когда я пришла в театральную студию. Студия ставила спектакль «Волшебник Изумрудного города». Естественно, я была уверена, что меня возьмут на главную роль Элли. Но мне предложили сыграть Железного Дровосека. Это был первый «провал», который помог понять, что не обязательно быть идеальной, можно красиво играть Железного Дровосека, ведь это гораздо лучше, чем не играть ничего. Потом у меня было много ролей в этой студии, и я даже отдала документы в Щукинское училище, но ушла оттуда. Поступила в Финансовую академию. Училась и подрабатывала, как и все студенты. Разносила рекламные брошюрки. Получив диплом, пришла в эту компанию и сказала: «Хочу у вас работать». На меня посмотрели внимательно: «Ну, пойди пока в бухгалтерию».
«Когда тебя нанимают, это долгий процесс. В моем случае он занял шесть месяцев»
Получается, в консалтинг вы попали случайно?
На работе однажды спросили: «Слушай, а поедешь в Сибирь?» Я сказала: «Я куда угодно поеду, если вы меня отправите». Так я оказалась «в поле», на нефтяном месторождении, где вникала в процесс добычи нефти. Один проект за вторым – и ты начинаешь специализироваться. Мой бизнес и сегодня в этом смысле не изменился: полезно, например, периодически спуститься в шахту, проверить, на какой скорости работают разные рубильники. Чуть позже я отучилась в Оксфорде по программе «нефтяная и газовая промышленность». Стала специализироваться на этом. Потом перешла в энергетику, расширила границы.
Управляющий партнер A.T. Kearney на территории России и СНГ – уверена, это серьезный вызов. Сколько собеседований вы прошли, прежде чем получили эту позицию?
A.T. Kearney – глобальная компания с мировым именем, одна из старейших в консалтинге с годовым оборотом $1 млдр. Управляющий партнер региона – это, как правило, еще и совладелец бизнеса. Конечно, когда тебя нанимают, это долгий процесс. В моем случае он занял шесть месяцев. Мы провели около 20 интервью с ключевыми партнерами по скайпу. Видите ли, партнерство прекрасно тем, что люди должны всегда договариваться между собой. Поэтому человека проверяют, общаются с его клиентами, подтверждают репутацию. В России с «репутацией» у многих сложности. Я этому поражаюсь. Люди меняют работу каждый год. Туда пошел, сюда пошел. Я работаю с 17 лет и за это время сменила всего три компании.
«Есть прямая связь между успехом предприятия и количеством женщин в руководстве компании»
Вы консультируете крупные корпорации, объясняя, что делать, чтобы повысить эффективность. Разве руководители заинтересованы в том, чтобы к ним пришел человек «извне» со своим уставом?
Анализируя бизнес-процессы, мы «лечим» компанию, даем рекомендации, которые экономят огромные деньги. Поэтому нам, как правило, всегда рады.
О каких суммах мы с вами говорим?
Яркий пример в моей практике: одному клиенту (в энергетической отрасли), разработав программу операционной эффективности, мы смогли сэкономить порядка 300 миллионов долларов за пять следующих лет.
300 миллионов – хорошие деньги. Но разве руководству компании не очевидно то, что вы предложили?
Посчитать, конечно, клиенты могут и сами. Но нужно сделать так, чтобы программа оптимизации работала, была разбита на шаги с фиксацией сроков. Для этого и приглашаются консультанты. То, что руководитель компании мог бы сделать за год, консультант реализует за три месяца.
Екатерина, в соцсетях вы называете себя адвокатом женщин-карьеристок. Что вы подразумеваете под этим?
Я стараюсь помочь женщинам там, где могу это сделать. Например, если вижу, что у клиентов в руководстве компании только одна-две женщины и во время многочасового совещания эти женщины говорят от силы несколько слов, всегда подчеркну: «У вас гендерный дисбаланс. Подумайте об этом». Исследования A.T. Kearney доказывают: есть прямая связь между успехом предприятия и количеством женщин в руководстве компании. Бизнес развивается быстрее и лучше, если в его руководстве равное количество женщин и мужчин. Женщины, как правило, принимают более взвешенные решения, они лояльнее к компании, способны работать с более разнообразным кругом людей. Биологическая природа женщин подразумевает материнство и, как следствие, умение находить подход к ребенку: это помогает и в работе.
Промышленный сектор консервативен – здесь всегда хватает мужчин, убежденных, что это мужская территория...
Такое поведение однажды стало причиной моего ухода из компании. Я проработала там много лет, но у меня появился руководитель, с которым было невозможно договориться. Он меня не слышал, потому что я женщина. Вскоре стало ясно, что тратить силы и время бесполезно. Я встала и ушла. Ни разу, кстати, не пожалела. А в целом скажу: одна женщина в поле не воин. В бизнес-карьере нам нужно искать ментора. Человека, к которому можно обратиться с вопросом: «Как лучше сделать?» Я всегда ищу. И не одного, а нескольких – в идеале менторов должно быть пять, шесть и больше. К одному я обращаюсь с вопросом по поводу управления компанией, к другому – по поводу финансовых активов, третьему задаю вопросы о здоровье. Отношения с менторами нужно строить по принципу бартера. Речь не о деньгах. Например, я попрошу финансовый совет, а сама с радостью расскажу, что стоящее посмотреть в Большом театре. Не бойтесь просить о помощи. Важное качество в бизнесе – умение сказать «я не знаю»...
«Усыновители не обязаны любить приемных детей. Они должны их воспитывать, помогать, просто быть рядом. Это уже колоссальная поддержка»
У вас большая семья – четверо детей: Саше – 14, Косте – 10, Богдану – 8, дочке Ясе – 7. Успеваете их воспитывать?
У меня двое родных и еще двое приемных. Какое-то время я не могла иметь детей, и это было болезненно. Появилась мысль об усыновлении. Затем родились Саша и Костя. Но идею усыновления я не забросила – в тот период начала заниматься благотворительностью, помогала детским домам. Процесс усыновления Богдана был запланирован. А четвертый ребенок, Ярослава, «получилась случайно». В Интернете увидела ее историю. Она была совсем крошечная и не очень здоровая. Ее нужно было срочно забирать, любое промедление было опасно. Я была полна решимости уговорить ее родных родителей оставить ребенка в семье. Не удалось. И мы взяли ее к себе. Сейчас Яся – любимый ребенок в семье, она нереальная, просто космос.
Вы говорите «сейчас Яся – любимый ребенок». Это немного странно звучит, словно раньше было иначе?
Приемные дети отличаются от биологических тем, что, как правило, их не сразу удается полюбить. И это совершенно нормально. Усыновители не обязаны любить приемных детей. Они должны их воспитывать, помогать, просто быть рядом. Это уже колоссальная поддержка для ребенка. У меня заняло два года, чтобы полюбить младшего сына, дочку я полюбила гораздо быстрее. Приемные дети не похожи на моих биологических ни темпераментом, ни характером. Но жизнь с ними интересна. Дети даются родителям для того, чтобы насладиться тем периодом, пока мы с ними рядом.
Вы очень откровенны в этом вопросе. Ваши дети знают, что они приемные?
Да, и этот факт никогда не скрывался. Они интересуются происхождением. В случае с Богданом это более тяжелый путь. Он чаще спрашивает и возвращается к теме. В случае Яси – проще. Хотя недавно она сказала: «Я бы хотела посмотреть на женщину, которая меня родила». Я объясняю ей, что сейчас это невозможно, но в 18 лет она может пойти в архив и найти документы. Это ее выбор, это ее жизнь. Выступая за открытое усыновление детей, я бы обязала родителей говорить правду. Считаю, что «скелеты в шкафу» плохо влияют на человека и его взросление.
И это все о ней
Екатерина Козинченко
Возраст: 45 лет
Семейное положение: замужем, четверо детей – три мальчика и девочка. Старшему 14 лет, младшей – 7 лет
Образование: Финансовая академия при правительстве РФ; Oxford University – Oil & Gas Industry Program
Карьера: партнер международной консалтинговой компании Accenture (1995–2009); вице-президент консалтинговой компании Booz & Company (2009–2016); возглавляет российский офис международной консалтинговой компании A.T. Kearney и является руководителем практики в области энергетики и технологических процессов в России и СНГ (2016 – настоящее время)
Любимый вид спорта: фитнес два раза в неделю
Любимый вид отдыха: путешествие всей семьей
Хобби: театр
Любимая марка одежды: Armani, Ralph Lauren, Max Mara
Автор: Кристина Гудихина
Фото: Наталья Коган
