Американец Остин Рассел бросил учебу в Стэнфордском университете уже на первом курсе. Он предпочел все время и силы отдавать своему стремительно растущему бизнесу — разработке лазерных датчиков для беспилотных автомобилей. Стартап Остин основал в 17 лет, получив грант в $100 000 от основателя сервиса PayPal, миллиардера Питера Тиля.
В 2021 году двадцатишестилетний Рассел вошел в Топ-10 самых молодых миллиардеров мира (по версии Forbes) — его состояние насчитывает $2,4 млрд. В этой «горячей десятке» не менее половины фигурантов — подобные обладатели так называемых «новых денег» (бизнесы в сфере IT и инноваций). Другая половина юных богачей — представители old money, «старых денег», накопленных предыдущими поколениями и затем переданных по наследству. Например, возглавляющему рейтинг Forbes 18-летнему немецкому миллиардеру Кевину Дэвиду Леманну активы в $3,3 млрд достались от отца — основателя крупнейшей в Германии сети магазинов DM. Во «взрослом» рейтинге самых богатых людей мира ситуация похожая — «новые», заработанные самостоятельно деньги стремительно наступают на пятки «старым».
Неудивительно, что значительная часть американских миллиардеров — резиденты Калифорнии, пятой по объему экономики мира, если условно рассматривать этот штат как отдельную страну. Главные активы, разумеется, сосредоточены в Кремниевой долине — причем в так называемом FAANG (эта аббревиатура обозначает пятерку мировых tech-гигантов: Facebook (запрещенная в России экстремистская организация), Amazon, Apple, Netflix, Google).
«Первый миллион в 20 лет для тех, у кого есть предпринимательская жилка, становится новой нормой, — говорит проректор по операционной деятельности и цифровому развитию школы управления „Сколково“, профессор Светлана Миронюк. — Новых миллиардеров будет все больше и больше».
Американский рейтинг Forbes «моложе 40 лет» действительно растет с каждым годом, а доля представителей поколений X и Y в общем числе миллионеров в мире, согласно исследованиям инвестфонда Fidelity, за последнее десятилетие увеличилась на 10 %.
Международная статистика это, кстати, подтверждает. По данным аналитиков Credit Suisse, в 2020 году долларовых миллионеров в мире стало на 5,2 млн больше — их число достигло 56,1 млн человек. Группа сверхбогатых людей (их еще называют «ультрахайнеты» — от ultra high net individuals — это люди с состоянием более $30 млн) выросла еще значительнее — на 24 %: это самый большой прирост с 2003 года. Денег, точнее общего благосостояния, в мире, несмотря на пандемию, за последний год тоже прибавилось — на астрономические $28,7 трлн. Сейчас мировое богатство составляет $431 трлн. Это финансовые активы — наличные, депозиты, облигации, акции, пенсионные планы, а также реальные активы — недвижимость, земля, материальные ценности. В России, по данным Boston Consulting Group, на середину 2021 года насчитывалось 57 тыс. долларовых миллионеров, 500 из которых владеют 40 % финансовых активов страны.
На микроуровне финансовые законы трансформируются еще стремительнее. С одной стороны, мы все меньше держим в руках наличность, с другой — деньги, точнее всевозможные операции с ними, становятся доступнее людям, которые никогда этим не занимались. «За последние два года число непрофессиональных инвесторов, которые скачали в телефон приложения, начали вкладывать в фондовый рынок и зарабатывать дополнительный доход, возросло в разы, — развивает тему Светлана Миронюк. — Начать свой бизнес, с точки зрения стартовых инвестиций, способов продвижения и юридических формальностей, тоже стало гораздо проще. Плюс появилось множество платформ для фриланса, которые дают возможность сочетать основную работу с приработком — в том числе монетизировав свои хобби».
В апреле 2021 года в газете The New Times вышла статья, которую немедленно стали цитировать по всему миру. Речь шла о принципиально новой lifestyle-модели под названием YOLO-economy (сокращение от You Live Only Once — «вы живете только раз»). В статье ссылались на данные свежего глобального исследования компании Microsoft, где более 40 % сотрудников по всему миру выразили желание до конца года уйти с постоянной работы. И немало опрошенных были готовы уйти «в никуда». В числе причин упоминались общая усталость на фоне связанных с пандемией стрессов, неготовность после гибкого графика на удаленке возвращаться на полный день в офис и тратить время на дорогу, а главное — обострившееся ощущение скоротечности и хрупкости жизни. Для многих пандемия стала моментом истины: мы задали себе вопросы, чего хотим на самом деле, на что готовы тратить время и энергию — и какой ценой желаем зарабатывать деньги.
Особенно актуально это оказалось для представителей поколения Z (тех, кому сейчас примерно 20–25), а также миллениалов. «Для моего поколения — тех, кому сейчас в районе сорока, — все еще важны материальный успех, богатство, работа, труд, — объясняет консультант по инвестициям и семейным финансам, основатель Школы безопасных инвестиций FIN-RA Дмитрий Толстяков. — Для поколения Z важнее свобода. Они не готовы идти на работу просто ради денег. Им нужна идея, в которую можно верить».
Как утверждают эксперты по рынку труда, в офисы многие из нас в любом случае уже не вернутся, по крайней мере в формате, который существовал до пандемии. За исключением сотрудников узких производственных сфер, большинство будут работать либо в гибридном режиме, появляясь в офисе несколько раз в неделю, либо полностью перейдут на дистанционный формат, либо уйдут на фриланс. Тем более что пандемия заставила огромное количество людей «обнулиться» — задуматься о дополнительном образовании и об альтернативных способах заработка.
Поэтому ближайшие десятилетия будет расти «портфельная занятость» — работа над несколькими проектами сразу.
Американские аналитики прогнозируют, что к 2027 году число самозанятых сравняется с количеством работников по найму. Похожие тенденции, скорее всего, будут наблюдаться и в других странах, включая Россию.
«Эти два мира, фриланс и найм, будут развиваться параллельно и периодически пересекаться, — соглашается Светлана Миронюк. — Работа full-time в одном месте десятилетиями, как и принадлежность к одной крупной корпорации (если только ты не ее акционер), похоже, станет редкостью. В отношениях с работой, как и с деньгами, которые от нее зависят, мы переходим от моногамии к полигамии. Многие в пандемию уже перестали опираться на один источник денег, например на одну работу, которая приносит стабильный регулярный доход. Деньги из самоцели и социального лифта для городского жителя постепенно превращаются в условие получения свободы и удовольствий. Поколение, которое выживало, карабкалось вверх изо всех сил, сменилось поколением, которое умеет держать дистанцию с работой и рационально подходит к своему времени».
Означает ли это, что мы будем готовы меньше тратить?
Например, уроженец Сан-Франциско, 29-летний Сэм Бэнкман-Фрид, основатель крупнейшей биржи криптовалюты, который в 2021 году тоже попал в мировую десятку самых богатых молодых миллиардеров, если что-то и тратит, то в основном на развитие собственного многомиллионного бизнеса. У одного из самых «быстрых» (то есть заработавших головокружительные средства за максимально короткий срок) миллиардеров мира нет ни счетов в швейцарских банках, ни суперъяхт и в принципе большого количества свободных средств.
К слову, Бэнкман-Фрид — адепт популярнейшей в Кремниевой долине философии «эффективного альтруизма», которую также поддерживает сооснователь Facebook (запрещенная в России экстремистская организация) Дастин Московиц и прочие глобальные техфлюэнсеры. Идея — максимально альтруистично распоряжаться своими доходами, направляя их в полезные для общества сферы. Фрид не раз публично заявлял, что тоже рано или поздно планирует пожертвовать практически все свое состояние на благие цели — правда, еще не решил на что.
Одевается он еще скромнее, чем в свое время Стив Джобс: Фрида нередко видят в безымянных толстовках с капюшоном, шортах цвета хаки и потрепанных кроссовках New Balance. Его можно отнести к когорте миллиардеров-минималистов, число которых в последние годы тоже растет.
Помимо Цукерберга с гардеробом, почти целиком состоящим из одинаковых серых футболок с логотипом FB и толстовок North Face, можно привести в пример Дэвида Карпа, основателя сервиса микроблогинга Tumblr. Он как-то признался, что его всегда удивляла привычка людей забивать свои жилища вещами — ему же гораздо комфортнее жить в практически пустой квартире. Сдержанностью в потребительских привычках отличается и один из основателей Google Сергей Брин. Основатель eBay Пьер Омидьяр тоже как-то обмолвился в интервью, что «когда можешь купить все, дорогие покупки теряют притягательность». И наконец, о похожих вещах не раз говорил и один из самых богатых людей в Китае, основатель сервиса Alibaba Джек Ма, чей образ жизни более чем скромный — особенно на фоне состояния в $41,5 млрд.
Но свой стиль потребления в последнее время пересматривают не только миллиардеры. Покупаем мы, правда, по-прежнему много, все больше онлайн: в 2020 году глобальная прибыль компании Amazon достигла рекордной для себя цифры $386 млрд. Но качество потребления постепенно меняется. «Можно наблюдать диверсификацию разных видов потребления. Например, в пандемию некоторые совершали действительно дорогие покупки, чтобы хотя бы частично компенсировать дефицит эмоций и впечатлений — в стиле «живем один раз», — отмечает Светлана Миронюк. — Другие, в первую очередь миллениалы, наоборот, еще больше повернулись в сторону рационального, осознанного потребления.
Эта «умная прижимистость» хорошо уживается с ценностями sharing economy, модой на апсайклинг и ресайклинг и подобными трендами».
Идея о том, что самоограничения полезны, приобретает все больше адептов. «Ограничение меры дозволенного помогает создать жажду, — подтверждает Дмитрий Толстяков. — Жажда рождает желание. А желание — топливо материального успеха». Правда, добавляет Толстяков, самоограничения работают, когда у нас закрыты базовые потребности и нет нужды, тогда мы начинаем искать в жизни новые смыслы.
