Вы бы не догадались: 5 загадочных ингредиентов в парфюмерии

Когда не знаешь, многое упускаешь. В прошлом году я очутился в Мозамбике, мы покинули на катере большую землю и поплыли на острова. Капитан предупредил, что по пути нам обязательно встретятся дюгони. Группа на катере дружно сказала «вау» и приготовилась терпеливо ждать. «Вау» сказал даже пятилетний ребенок, который, в отличие от меня, четко представлял, кто такие дюгони.

Через пять минут все в лодке стояли на ушах, потому как капитан приказал всем смотреть далеко и направо. Прямо сейчас из воды показалось что-то толстое, ленивое и пугливое. Даже не беря в расчет мою близорукость, я отчаянно всматривался вдаль и фантазировал себе дюгоня, не имея при этом ни малейшего представления о том, как он все-таки выглядит. Добравшись до острова и интернета, первым делом полез в Google смотреть на дюгоня. «Ну что ж, считай, и не видел вовсе», – вздохнул я. А ведь такой шанс, по словам капитана, выпадает раз в жизни.

С ароматами, конечно, все не так драматично, как с дюгонями, но все-таки, когда оказываешься в компании снобов, откровенно умирающих больше по неграмотности, чем по уду, хочется точно знать, что это такое – фрукт, кора или экскременты неизвестного науке зверя. В разное время мне по работе попалось пять компонентов, которые поставили меня в тупик. Я не знал, что это, откуда и как пахнет – что не мешало мне наедине с собой предполагать и… в большинстве случаев не угадывать.

Пажитник

Я представил: мелкие зеленые листики со смолистым бальзамическим запахом.

На самом деле: пряность в виде семян, имеет сладковатый аромат сена, сухофруктов, ванили, сырых грибов и древесины.

Пажитник, он же шамбала и хельба, отметился в самых разных религиях. Он входил в состав ароматических и лечебных снадобий Древнего Египта. Пророк Мухаммед всегда наставлял: «Исцеляйте себя хельбой!». Его высоко ценили Авиценна и Гиппократ. В Индии его обязательно добавляют в карри. У славянских народов эти семена смешивали с любистком и зашивали в мешочек из бязи, хранимый как любовный талисман.

В современном Египте пажитник заваривают и называют желтым чаем – считается, что он помогает организму в терморегуляции: охлаждает в жару и согревает в холод. В этих же краях его уже тысячи лет причисляют к «женским лекарствам»: египтянки пьют его даже на последних месяцах беременности, чтобы естественным образом усилить лактацию. Наверное, поэтому многие парфюмерные эксперты различают в пажитнике запах кожи счастливой женщины, беззаботно пьющей желтый чай.

Собственные плантации этого растения находятся в Марокко у компании Firmenich. Сбор семян осуществляется в апреле. Экстракцию действующего вещества проводят углекислым газом. Ароматический компонент — сотолон — в чистом виде пахнет слегка подгоревшим сахаром и кленовым сиропом. Вот вам, пожалуйста, те самые женская кожа и грудное молоко.

Серж Лютан, чувствующий себя в ориентальном мире как рыба в воде, виртуозно обыграл ноту пажитника в Santal Blanc на индийский манер — пахнет у него шамбала, как и полагается, томно, мягко и тепло. Самая «нерозовая» роза, которую мне когда-либо приходилось слышать, это Rose Barbare от Guerlain. Дикая, строптивая, ни разу не стыдливая, безо всех этих клише в виде капель росы и бархата лепестков. Добиться такого эффекта зрелой женственности (читайте также: «Госпожа Парфюмер (или ароматный захват мужской территории») и плотно сбитых форм помог именно пажитник, добавивший цветку смысла, цены и жизненного опыта.

Другой пример, когда пажитник довольствуется вторыми ролями, но при этом полностью меняет ход событий, — это Rose Hubris у Ex Nihilo. Уверенная в себе на 100% красавица-роза, впервые мне представшая с надутым от собственной надменности бутоном, листьями, жестким стеблем с шипами и… корнем в комочках земли. За такую правдоподобность прошу любить и жаловать пажитник с пачули, тех еще хулиганов при правильном обращении. Том Форд по традиции накаляет страсти: берет не самые редкие цветы и специи, но мешает их в Santal Blush так, что даже добропорядочный пажитник начинает здесь пахнуть, как украденное нижнее белье любимой женщины.

Каро-корунд

Я представил: слово «Корунд» у меня стойко ассоциируется с одноименной щелочной батарейкой из детства. По форме и размеру она напоминала шоколадную конфету в яркой жестяной оболочке, модным шрифтом и двумя элементами питания, которые по секрету можно было лизнуть для проверки работоспособности. В положительном случае язык всегда щипало, а во рту ощущался металлический привкус.

На самом деле: белые душистые цветы.

Парфюмерный и бытовой «корунды» объединяет лишь название. Каро-корунд (ботаническое название Leptactina senegambica) — это растение из влажных тропических лесов Гвинеи в Западной Африке. Его белые цветки с узкими лепестками используют для получения эфирного масла — темного, густого и пахучего. Это упоительно цветочный запах, напоминающий местами жасмин, туберозу и иланг-иланг, что и относит его к семейству «белые цветы».

И если жасмин с туберозой не использовал только ленивый, то гвинейский каро-корунд в этом списке появляется не часто. Если вкратце пройтись по белым цветам, то при общем сходстве жасмин отличает откровенная «животность» (его ароматические компоненты аналогичны веществам, отвечающим за запах фекалий), тубероза буквально пытает своего обладателя припудренной сверхцветочностью, а иланг-иланг всегда тянет на остренькое. Особенность каро-корунда заключается в том, что в его стойкой и насыщенной цветочной сладости всегда явно различается древесина.

Лучшие годы цветка пришлись на конец 90-х — начало 00-х годов. Образцово-показательными я считаю Pour Elle, Paco Rabanne и Pleasures, Estee Lauder. Найти их в продаже становится все сложнее, выручают eBay и магазины Duty Free в самых разных аэропортах мира. Цветок в Paco Rabanne распускался дерзкий, стерильный, пронзительный и острый, а в Pleasures солировала его душистая сторона, встревоженная тропическим ливнем.

Из доступного и достойного сейчас — это Shaal Nur, Etro, где в характерной для марки манере сделан реверанс в сторону Востока. Созерцающий каро-корунд обыгран здесь так тонко, что в какой-то момент забываешь, что это вообще цветок. В Hauts Bijoux, House of Sillage против природы никто крестовым походом не идет — вот вам цветочек беленький, со всеми вытекающими душно-влажно-райскими последствиями.

Каламус

Я представил: по звучанию посчитал его родственником каолина и каламина из аптеки, но опять вышла ошибка.

На самом деле: ароматический компонент, который выделяют из корневищ растения Acorus calamus с многовековой сказочной репутацией.

Аир болотный растет на очень влажной почве по берегам рек, прудов и озер в европейской части: на Кавказе, Сибири и на Дальнем Востоке. Родиной аира принято считать Индию и Китай, откуда он был завезен в 6-8 веках кочующими татарами, которые считали, что корни растения очищают водоемы и делают воду пригодной для питья. Отсюда еще одно простонародное название аира — татарское зелье.

Эфирное масло этого растения — одно из сорока благовоний в православной церкви. Аир — неотъемлемая трава на Троицу: вместе с березой и кленом его освящают и устилают им полы в избах. В странах Западной Европы, которые избежали нашествия Золотой Орды, аир прижился благодаря засахаренным корневищам, которые привозились купцами в качестве дорогой сладости из Константинополя.

В парфюмерии используется эфирное масло, которое получают из корневищ путем отгонки с водяным паром. Оно обладает насыщенным древесно-пряным ароматом с узнаваемой камфорной нотой. Некоторые источники гласят, что если правильно высушить корни аира, то при дистилляции масло немного отдает розой.

Первым массовым каламусом я считаю шедевр Бертрана Дюшофура в Series 1: Leaves для Comme des Garcons в 2001 году. Такой лохматый зеленый пучок жесткой травы, зверски выдернутый с корнем из болотной жижи. Натуральный до дрожи в своей интерпретации: мокрый, горький, вяжущий, то сладкий от азарона, то затхлый от подземных газов. Он был и, возможно, остается самым правдоподобным каламусом, за что и наказан непониманием публики и предательски снят с производства.

Правильный аир нашего времени — это Black Calamus от Carner Barcelona. Как если бы образец с болота принесли специалисту в лабораторию, и тот его помыл, разгладил и причесал перед отправкой на гербарий в красивой рамке.

Достойное место также выделили каламусу в Jasmin Poudre, Comptoir Sud Pacifique. Вдохновленный шумерскими государствами и путешествием по реке Евфрат, восточно-цветочный аромат предстает в совершенно нехарактерной версии. Несмотря на присутствие таких монстров, как жасмин, османтус и иланг-иланг, каламус всех троих виртуозно кладет на лопатки. В присущей ему манере запах даже в такой компании становится тревожным, резковатым и непредсказуемым. Оно и немудрено: в Багдаде уже давно не все спокойно.

В аромате Bois d’Ombrie, Eau d’Italie источником вдохновения служит лес Умбрии — здесь нет места мистике и страху. Несмотря на свои громадные размеры, лес внушает только спокойствие и чувство защищенности. Даже каламус, обычно соседствующий с кикиморами на болоте, не позволяет себе вольностей, оставаясь бархатистым, теплым и бальзамическим.

Не менее светлая сторона аира в Isparta 26, Parfumerie Generale. Одноименный город в Турции знаменит обилием произрастающих здесь самых разнообразных роз. Каламусу здесь отводится роль трогательной керосинки, поддерживающей свет, уют и тепло композиции.

Нагармота

Я представил: что-то ориентальное со времен, когда Шахерезада рассказывала свои сказки.

На самом деле: растение сыть круглая из рода осоки.

В 2008 году, когда мы с коллегами по beauty-цеху отправились в Париж на мощный запуск аромата Magnifique, Lancome, я сейчас и не вспомню, что меня покорило больше — личное присутствие посланницы Энн Хэтэуэй или наличие загадочной нагармоты в составе композиции. Тогда все журналисты дружно воскликнули «Манифик!», а нагармоте заслуженно посвятили две страницы пресс-релиза.

Тогда я и узнал, что за загадочным названием скрывается вполне себе неприметное растение. Покорившее всех эфирное масло добывают из его корневищ. Традиции использования его в качестве благовония берут начало в Древнем Египте со смеси kyphi, которую воскуряли три раза в день для бога солнца Ра. Рецепт сохранился до наших дней и прописан на стене в египетском храме города Эдфу (помимо нагармоты он содержит можжевельник, корицу, мед, вино, ладан, мирру, сушеный изюм и сладкий касатик).

В Индии все еще чтят традицию ароматизировать корнями нагармоты женские сари. А мужчинам всячески советуют натирать ею лоб, чтобы преуспеть в любовных делах. В любви к нагармоте с ее теплым, древесным, землистым ароматом признавались Бертран Дюшофур и Том Форд. Именно последний назвал ее чувственной, невероятно сексуальной (читайте также: «Здесь пахнет сексом: ароматы, которые заводят с пол-оборота») и немного «грязной». Она нечасто появляется на парфюмерной сцене, а если и появляется, то всегда блистает и бесследно исчезает из продажи — так было с мужским Xeryus, Givenchy и женским Magnifique, Lancome.

Эфирное масло получают из клубней путем паровой дистилляции. За характерный аромат отвечает циперен — вещество со сложным запахом и различимыми нотами кедра, ветивера, пачули, корицы, ладана и уда. Сейчас найти нагармоту можно во многих ароматах, и все они, как один, ориентальной направленности.

Гранатового цвета флакон Journey от Amouage как шкатулка с драгоценностями со всего мира — соцветия шафрана, нюхательный табак и перстни с самоцветами. С буйным нравом, но всегда отходчивый L’Esprit Divin, Paul Emilien красив до невозможности — особенно по вечерам, с костром под открытым небом, приторным чаем и временем на паузе. Аромат №6, Eutopie в ярко-красном флаконе посвящен загадочной русской душе. По мнению создательницы Элоди Полле, только сложная и богатая на спецэффекты, нюансы и аккорды нагармота могла выразить всю яркость, душевность, благородство, гламур и традиции нашей страны. Получилось мощно, шумно, красочно. Как мы любим, а главное, умеем.

Дрок

Я представил: всегда знал про дрок (полукустарник с ярко-желтыми цветами), потому что зачитывался Паустовским.

На самом деле: полукустарник с ярко-желтыми цветами.

Дрок был всегда, спокойно себе цвел по обочинам и безмолвно радовал глаз своей жизнерадостной желтизной — просто в какой-то момент о нем дружно вспомнили все парфюмеры сразу. Как однажды случилось с мимозой или, скажем, гиацинтом. Только если с этими цветами в глубинах нашего сознания хранилась хоть какая-то ольфакторная информация, то с дроком ничего приличного на ум большинству из нас не приходит. Если вы, конечно, не адепт Крыма или Черноморского побережья Кавказа, где внимательный и проницательный ум обязательно вспомнит одичавшее под палящим солнцем растение.

Зато дрок, только под именем «гениста» или «гинестра», знают абсолютно все в Средиземноморском регионе. Упоминания о нем можно найти даже у античных и средневековых авторов — Вергилия, Плиния Старшего и Марциала. В зависимости от широкой территории произрастания, в Европе существует очень много разновидностей дрока — красильный, лидийский, испанский, колючий. Различить их между собой может разве что профессиональный ботаник, но нам, в принципе, это и не нужно: независимо от вида, запах дрока остается неизменным. Всегда неприхотливый, будто нарочно выбирающий в качестве декораций скудные, засушливые и скалистые земли, дрок победоносно облачается в наряд из желтых цветов, наполняя горячий воздух вокруг запахами меда, солнца, сена, минеральной почвы и луговых трав.

Эфирное масло получают путем паровой дистилляции тех самых желтых цветков. Финальный продукт обладает плотным, травянистым, немного смолистым запахом. Цветочный Ginestra у Santa Maria Novella получился самой настоящей инсталляцией: Тоскана в разгар лета, сиеста, крохотный Fiat плавится на солнце, магазинчик у дороги, выцветшие открытки на скрипучей вертушке перед входом, пахнет лимончелло и лаком для волос.

В Velvet Collection у Dolce & Gabbana дизайнеры обращаются к вулкану Этна, голые и безжизненные склоны которого облюбовал бесстрашный и вездесущий дрок. Буйный желтый цвет в аромате делит территорию с бензойной смолой, пчелиным воском, кожей ручной выделки, липовым цветом и фиалкой, делая аромат ярким, теплым и особенным.

Arethusa, Tiziana Terenzi — про сказочную любовь (не поленитесь найти содержание мифа про Аретузу и Алфея), солнечную Сицилию, купание голышом и хрустящие трубочки cannoli. Особняком стоит аромат Opus III из Library Collection, Amouage: он не про дрок в погожий итальянский полдень, а про дрок, который стоически пережил песчаную бурю, камнепад, извержения вулкана и конец света, сохранив свои фирменные тонкость и изящество.