Вечером 23 июля 2011 года мир облетела печальная новость: умерла Эми Уайнхаус. Сердце соул-певицы остановилось, не выдержав алкогольного отравления: в комнате Эми были найдены две бутылки из-под водки, а уровень спирта в ее крови превышал допустимый в пять раз. Внезапная смерть певицы стала трагедией не только для британцев: искренние, до жестокости честные песни и глубокий, слегка хрипловатый голос артистки любила вся планета. «Она дарила людям веру и осознание того, что они не одни», — написала в Twitter Леди Гага. «Эми проложила путь для таких артисток, как я. Думаю, она никогда до конца не осознавала, какой великолепной и важной она была, но это делает ее еще более очаровательной», — поделилась Адель. «Я опустошен. Как ее талант мог оборваться так рано?» — сказал US Weekly любимый певец самой Уайнхаус Тони Беннетт.
Чтобы навсегда изменить мир музыки, певице потребовалось всего два альбома — Frank (2003) и Back To Black (2006). Чтобы изменить мир моды — и того меньше: Эми и ее легкоузнаваемый, но труднообъяснимый стиль молниеносно попали в фокус модных редакторов, критиков и дизайнеров. В 2007 году Уайнхаус стала главной героиней предосенней коллекции Chanel, показ которой прошел в Лондоне. Конечно, ни ее самой, ни прямых цитат на яркие мини, столь горячо любимых певицей, не было, а очередная Métiers d'Art получилась сдержанной и даже слегка мрачноватой — то есть ровно такой, какой обычно и рисуют моду авангардной столицы. Зато были пышная бабетта и размашистые черные стрелки, ставшие главными приметами стиля Эми. «Она икона, — восхвалял певицу Карл Лагерфельд. — Она прекрасная, талантливая артистка. Она — мое вдохновение. Ее прическу уже носила Брижит Бардо в 50-х и 60-х годах, но теперь Эми сделала ее частью своего собственного стиля».
Карл был прав: прическу и макияж Эми Уайнхаус вполне серьезно можно назвать самыми популярными второй половины нулевых годов. В разное время в британскую певицу перевоплощались Адриана Лима, Изабели Фонтана и даже Эш Стаймест, а съемки, вдохновленные Эми, появлялись в журналах Vogue, Numéro, Love и W. Помешательство на певице случилось, когда той едва исполнилось 23 года. А теперь вопрос: кому из ныне живущих звезд моложе 25 лет удалось хотя бы приблизиться к Уайнхаус по числу модных заслуг?
Эми Уайнхаус никогда не исполняла рок, но всегда одевалась как самая настоящая рок-н-рольная дива. Она, как истинная художница, никогда не задумывалась, что на ней — и как подобает истинной художнице, ее гардеробная формула была нехитрой: «что из шкафа выпало, то и надела». Тем не менее, ей удалось создать свой собственный стиль где-то на стыке 60-х и 90-х. У первой декады она почерпнула любовь к пышной прическе и к образу gun moll — бравой подруги гангстера; девушки-фаталистки, «чему быть, того не миновать». У второго десятилетия Уайнхаус позаимствовала мини, сочетания несочетаемого, леопардовый принт, экзотические цвета и психоделические рисунки. Разумеется, носить все это нужно было одновременно: умеренность в глазах Эми становилась верным синонимом скуки.
Ее ролевыми моделями вполне могли быть девушки из «Шоугелз» (Showgirls) Верховена. Или, скажем, Алабама Уитмэн из фильма «Настоящая любовь» (True Romance), стиль которой — квинтэссенция безвкусицы, всего самого пошлого и вульгарного, но замешанного таким хитрым образом, что вроде бы уже даже и хорошо. Так и Эми: зеленую майку, из-под которой нагло таращился красный бюстгальтер, она сочетала с юбкой в клетку и, скажем, зелеными же шпильками на каблуке высотой в Биг-Бен. На других юных леди такая комбинация смотрелась бы убийственно плохо — но не на Уайнхаус. Одному Богу известно, как ей удавалось выглядеть так шикарно.
С Уайнхаус работала Наоми Пэрри — британский стилист, позже ставшая Эми близкой подругой. Три года назад на страницах американского InStyle она вспоминала, как ей работалось с лучшей певицей миллениума. «Я познакомилась с Эми, когда мне было 19, и я поступала в университет. Я и мой приятель встретили ее в гей-баре, где она была вместе со своим другом. Я не знала, кто она такая, мы веселились и болтали всю ночь напролет, что в Лондоне бывает нечасто. Но даже после этой ночи мы сходились долго: Эми пускала в свою жизнь очень медленно», — пишет Наоми.
«Я сотрудничала с маленькими местными группами. Через год, примерно в конце 2006-го, она позвонила мне и спросила, не хочу ли я с ней работать. Я была молодой и неопытной, и такая возможность — невероятный шанс. Одной из моих первых работ для нее было очень смелое желтое платье, в котором Эми появилась на Brit Awards 2007. Тогда она еще не была суперзвездой, но дизайнеры Preen by Thornton Bregazzi очень обрадовались, узнав, что Эми наденет их платье. Его нужно было носить без бюстгальтера, но Эми настояла на ином варианте. У нее всегда было свое собственное видение», — рассказывает Наоми.
С легкой подачи Перри яркие мини стали главной приметой стиля Уайнхаус: в них певица шла и на концерты, и на вечеринки. Короткие платья неизменно обнажали длинные и очень стройные ноги Эми, однако часто они снабжались еще и внушительными декольте: певица чувствовала свою сексуальность, знала, что с ней делать, Уайнхаус обожала привлекать внимание. «Она была фантастически волевой, поэтому всегда знала, как хочет выглядеть, — пишет Наоми. — Сексуальные наряды Эми затягивала поясом, причем так сильно, что было непонятно, как она может дышать и петь одновременно». «Она хотела иметь пышные формы и женственную фигуру», — объясняет стилист.
Дерзкие мини певица носила с туфлями на очень высоком каблуке. Такой тандем делал образ Эми еще более сексуальным, призывно сексуальным, вызывающе сексуальным. Однако она никогда не превращала свою привлекательность в святыню: пьющая, курящая и ругающаяся матом Уайнхаус относилась к своему телу очень по-свойски, как будто ее длинные ноги и третий размер груди — что-то очень обычное; что-то, что есть у каждой. Бывший муж Эми Блейк Филдер-Сивил в документальном фильме Amy рассказывал, что Уайнхаус и в отношениях вела себя по-мужски, часто доминировала в сексе и относилась к плотским утехам, как мужчина, извлекая из них максимум удовольствия. Филдер-Сивил предположил, что обычно так ведут себя после пережитой сексуальной травмы в детстве, однако в биографии его возлюбленной ничего такого не было. Она просто была такой — прямой и слегка грубоватой, а сексуальный образ был естественным продолжением ее натуры.
Когда Эми напивалась до беспамятства, она мало заботилась о том, как выглядит в объективах папарацци. Демоны, душившие мечты о счастье, занимали ее куда больше.
Эми, как это обычно бывает с гениями, была полна противоположностей. Певица часто выбирала крайне простые сочетания, вроде майки и ультракоротких шорт. Первые были подчеркнуто простыми (белые, черные, реже цветные), но яркий бюстгальтер, который певица носила напоказ, даже такие неприметные вещи превращал в оглушительное модное заявление. К ним у Уайнхаус в доме на Кэмден-роуд была заготовлена целая коллекция из нежно-розовых балеток, больше походивших на пуанты без лент. «В обычной жизни Эми одевала сама себя, — продолжает Пэрри. — Она не любила много людей. В конце своей жизни она даже макияж и прическу делал себе сама, невзирая на то, что была мировой звездой».
Особого шика всему образу Эми придавали ее олдскульные татуировки, которые скорее можно было встретить на моряках, чем на еврейской девочке из приличной семьи в Лондоне. Их у певицы было 11: подкова, якорь, красотка в стиле пин-ап и другие. Две напрямую относились к ее любимым мужчинам: Daddy’s Girl и Blake. Ужас в том, что именно они и сыграли роли главных злодеев в жизни певицы: Блейк подсадил Эми на наркотики и заставил страдать после разрыва. Папа Митчелл решил, что карьера дочери важнее ее здоровья, благодаря чему и появился самый известный альбом Эми Back To Black, полный искренней боли от расставания.
Сейчас, спустя 8 лет после смерти джазовой артистки (Эми всегда хотела, чтобы ее считали именно джазовой), ее дело живет в Amy Winehouse Foundation. Благотворительный фонд помогает молодым людям справиться с алкоголизмом и наркоманией, побороть которые сама артистка, увы, не смогла. Организацию поддерживает британский модный бренд Fred Perry, с которым певица однажды создала капсульную коллекцию. «Каждый сезон мы делаем свой взнос, поддерживая работу фонда с парнями и девушками из неблагополучных семей», — гласит надпись на официальном сайте. Стиль певицы помогает кому-то избавиться от смертельных пристрастей — не это ли самое главное, что Эми сотворила в мире моды?
«Я больше никого не стилизую. Я работала еще некоторое время после смерти Эми, но я так по ней скучаю… Она — последняя в своем роде. Она всегда знала, какой хотела быть. Она не следила за тенденциями, а просто была самой собой. Я думаю о ней каждый день», — заканчивает интервью Наоми Пэрри.
Фото: Getty Images, Amy Winehouse Foundation
