Единение моды и активизма, которым последнее время увлеклись многие дизайнеры и крупные бренды, — далеко не новое явление для истории. В XX веке представительницы аристократии и писательницы задавали тренды — их копировали, им подражали, а они смогли сделать так, чтобы спустя сто лет их гардеробом вдохновлялись крупнейшие дома моды. Одной из самых ярких фигур прошлого века стала стильная, богемная и яркая Нэнси Кунард, которая была музой Олдоса Хаксли, Эзры Паунд, Луи Арагона и Сэмюэла Беккета и боролась против расизма задолго до появления движения Black Lives Matter.
Будущая активистка родилась в 1986 году в семье сэра Бача Кунарда, английского баронета, и леди Эмералд, американской светской львицы. Детство Нэнси прошло в довольно закрытой среде в особняке Невилла Холта в Лестершире. Здесь быстро вскрылись различия между ее матерью и отцом: первая окружала себя творческой элитой и артистами, среди которых был Джордж Мур, который в конечном итоге станет одним из лучших друзей Нэнси, а второй не проявлял никакого интереса к миру искусств.
Кунард переехала в Париж в 1920 году, начала писать стихи и стала участницей крупных литературных движений того времени — модернизма, сюрреализма и дадаизма. Спустя несколько лет она основала The Hours Press на унаследованные деньги, чтобы стимулировать молодых писателей в работе над экспериментальной поэзией, от которой большинство издателей отказались бы, опасаясь потерять прибыль.
Молодая Кунард с хорошими связями и неплохим состоянием должна была произвести фурор в высоком обществе. Правда, вскоре стало ясно, что роль безобидной дебютантки совсем не для нее. Писательница начала свой путь как яркая и своенравная светская львица эпохи джаза, но быстро разрушила стереотипы о себе. Один только стиль Кунард вызывал возмущение публики. Ее магнетический и пронзительный взгляд, фирменная короткая стрижка, брутальные кожаные куртки и невиданные ранее украшения вызвали дрожь, замешательство и неподдельный шок в сердцах представителей высших слоев общества. Журналисты критиковали ее внешность, но она быстро стала самой неординарной музой для известных фотографов, художников и скульпторов, которых притягивало что-то неизведанное в ней.
Ее внешность была естественной и при этом поразительной. Она была высокой, стройной, с длинными ногами, белой кожей и большими сине-зелеными глазами. Она никогда не была классически красивой, но вскоре научилась находить в драматической внешности только плюсы и «облачила» ее в набирающий обороты богемный стиль.
Ее манера одеваться остается актуальной уже сто лет. Нэнси протестовала не только против несправедливости, но и отвергала классическую и привычную одежду. Она обожала этнические принты, мужские костюмы, драматические платья и главное — крупные и массивные украшения в африканском стиле. Завершающими штрихами ее образов были платки, повязанные вокруг головы на манер чалмы.
После двухлетнего романа с французским поэтом Луи Арагоном Кунар начала отношения с афроамериканским джазовым музыкантом Генри Каудером, который в то время работал в Париже, после чего Нэнси стала активно участвовать в деятельности по защите гражданских прав в США. Услышав комментарии ее матери об отношениях активистки, Кунард опубликовала брошюру «Черный мужчина и белая милость», критикуя расистские взгляды. Она также редактировала сборник стихов, художественной и научной литературы афроамериканских писателей, за что получала анонимные угрозы.
В это время она активно изучала африканскую культуру и часто носила винтажные браслеты из африканской слоновой кости на своих тонких руках от запястья до самого локтя. Эти браслеты стали ее визитной карточкой задолго до изобретения этнического образа, который популярен уже сотню лет. Иногда они были для нее оружием. Жительница Нью-Йорка и писательница Джанет Фланнер однажды встретила возлюбленного активистки Генри Краудера на улице и спросила его, почему у него синяки. «Это просто браслеты, мисс Джанет», — спокойно ответил он.
Рассказывая о Нэнси позже, многие из ее друзей вспоминали магнетизм от ее присутствия рядом: влияние оказывала не только ослепительная внешность, но и то, как она двигалась. Олдос Хаксли, некоторое время одержимый ею, решил подарить героине своего романа «Шутовской хоровод» фирменную походку Кунард. «Ее походка тоже завораживала, — писал критик Рэймонд Мортимер, — голова с короткими светлыми волосами высоко поднята , а одна ступня поставлена точно напротив другой, не с точностью манекена, а спонтанно, бодро и смело скользит она по тротуару. Думаю, никогда в жизни она ничего не боялась».
Фото: Getty Images
