Гости показа Chanel в Париже получили приглашения не на презентацию новой коллекции весна-лето 2014, а на настоящий вернисаж. Ровно 75 работ, созданных Карлом Лагерфельдом (Karl Lagerfeld) специально для шоу, были выставлены в Grand Palais прямо вдоль импровизированного подиума. Каждое произведение содержало в себе какие-то намеки на бренд – или жемчуг, или скрещенные буквы С, или камелии, или знаменитый флакон духов. Конечно, Лагерфельд не сам паял и мастерил скульптуры. Он создал эскизы и макеты и отправил их на изготовление в мастерскую и студию. Так делают многие современные художники. Например, Джефф Кунс (Jeff Koons). На некоторых работах даже стояли красные отметки «продано». Но это для антуража. Лагерфельд признался, что не намерен продавать эти работы, хотя его и спрашивали об этом уже миллион раз. Откуда тогда возникла идея шоу? Дизайнер пояснил: «Я устал от тех людей, которые реально переоценивают роль современного искусства в жизни, особенно в мире моды». Поэтому все шоу – это подтрунивание над оголтелыми любителями современного искусства.
Если честно, я и сама об этом думала давно. Но вслух боялась произнести, а то сочтут безграмотной дурой. Иногда я чувствую, что все как будто помешались на современном искусстве и так отчаянно пытаются внедрить его в повседневность, что сама задача искусства – затрагивать душевные струны и развивать духовность – теряется где-то между прилавком и кошельком. И как такой по своей сути утилитарный объект, как сумка, может претендовать на высокое звание арт-объекта?
Давайте посмотрим правде в глаза: мир моды и коммерции обеспокоен одним – увеличением прибыли и ростом продаж. Эта задача стоит во главе всего. И если коллекции, вдохновленные произведениями искусства, как, например, платья Ива Сен-Лорана «Мондриан» 1965 года, появившиеся через 20 лет после смерти художника, не вызывают противоречий, так же как и инсталляции в бутиках или в витринах, то вот лимитированные коллекции, созданные разными художниками для крупных люксовых брендов и раскрученные маркетологами и пиарщиками, вызывают много вопросов. Но именно эти предметы в первую очередь сметают с прилавков.
Смысл искусства потерялся между прилавком и кошельком
Прежде чем обвинять художников в продажности, я все же решила разобраться в ситуации. Во-первых, бывают разные формы сотрудничества. Все помнят удивительные инсталляции студентов британского Королевского колледжа искусств для бутика Fendi в Лондоне. Особенно всем запомнился проект Meret Probst. Часто дома приглашают художников, чтобы те разработали рекламные кампании. Помните фотопроект Дэвида Линча (David Lynch) и Кристиана Лубутена (Christian Louboutin)? Конечно, это была не просто рекламная кампания, а творческий союз, хотя по сути он тоже был призван продавать... Бывает, конечно, и обратная история. Так сестры-дизайнеры Кейт и Лаура из Rodarte создали потрясающие костюмы для фильма Даррена Аронофски (Darren Aronofsky) «Черный лебедь». Но форма сотрудничества, которая вызывает больше всего вопросов, – это непосредственное участие в создании продуктов. Например, как это делали Такаши Мураками (Takashi Murakami), Стивен Спрауз (Stephen Sprouse) и другие для Louis Vuitton. Или Даниэль Бюрен (Daniel Buren) для Hermes.
Конечно, не сегодня это все появилось. В 1937 году Эльза Скиапарелли (Elsa Schiaparelli) вместе с Сальвадором Дали (Salvador Dali) сделали платье-лобстера. И понеслось. Впереди планеты всей, конечно, Louis Vuitton, который во главе с уже бывшим креативным директором Марком Джейкобсом (Marc Jacobs) выпускал удивительные коллаборации почти каждый год. А то и два раза за сезон. Кстати, интересно, будут ли они продолжать такие проекты?
Британский художник Лиам Гиллик (Liam Gillick) в 2003 году совместно с Pringle of Scotland выпустил капсульную коллекцию и прокомментировал это так: «Мы не пытались объединить моду и искусство. Меня, как художника, интересовали процесс производства и семиотика дизайна. Это была случайная встреча двух подвидов, которые признают друг друга. Но лучше уж их совместных отпрысков будет как можно меньше». Американец швейцарского происхождения, фотограф и художник Олаф Брюнинг (Olaf Breuning) работал над коллекцией для Bally. Ее представили на выставке Art Basel Miami Beach. Так вот, сам Брюнинг убежден, что мода – по большей части штука коммерческая. И что эта коллаборация стала для него чем-то вроде возможности расширить свои творческие границы и увеличить привычную творческую активность.
Шоу Chanel – это издевка над оголтелыми ценителями современного искусства
Недавно я брала интервью у Джил Сандер (полную версию можно прочитать в декабрьском номере Marie Claire, который поступит в продажу через месяц). И спросила у нее, что она думает о сотрудничестве мира духовного и материального, не убивает ли все это саму концепцию искусства? В отличие от категоричного Лагерфельда, Сандер уверена, что такое сотрудничество может и должно развиваться в нечто симпатичное: «Я сама много сотрудничала с современными художниками, например Марио Мерцем (итальянский художник, который известен тем, что в своих работах предпочитает использовать бедные и дешевые материалы, но при этом создает эмоционально очень мощные работы). Мы вместе построили огромный телескоп во Флоренции. А со знаменитым балетмейстером Джоном Ноймайером я работала над костюмами к балету «Моцарт». Ну и совсем недавно я посмела попросить американского художника Джеймса Таррелла придумать для нашего шоу световую инсталляцию. Поэтому я уверена, если подходить к вопросу деликатно, то почему бы и нет? Такое сотрудничество часто открывает новые горизонты для обеих сторон».
Я не стану делать никаких выводов, вы сделаете их сами. Но я хотела бы процитировать вымышленный диалог Миуччи Прады (Miuccia Prada) и Эльзы Скиапарелли, который состоялся у них в рамках выставки в Нью-Йорке Schiaparelli and Prada: Impossible Conversations.
Скиапарелли: Мода и искусство всегда идут вместе. Поэтому я так много сотрудничала с художниками. Ты помнишь, бог ты мой, что мы творили с Дали? Платье-лобстер, платье-скелет, шляпки в виде туфель...
Прада: Меня всегда учили, да я сама так считаю, что ваши эксперименты с Дали и другими художниками значат для истории моды очень много. Это были не шутки, а серьезное единство двух великих умов – а это такие редкие моменты...
Скиапарелли: Я бы сказала, это было революционно. Ты должна попробовать, Миуччи.
Прада: Сегодня в мире столько неестественного и напускного. И все, что мы делаем, попадает под пристальное внимание. Той свободы, которая была при работе с художниками, уже нет. Все время думаешь про комментарии, которые услышишь: «Ну да, конечно... Мода и искусство... Как же...» Поэтому я категорически этого избегаю...
