Анджелина Джоли: "Брэд - любовь всей моей жизни и суть моей семьи"

«Мне до сих пор трудно поверить, как такое могло случиться в сорока минутах езды от Италии, в то же время, когда в кинотеатрах показывали “Список Шиндлера”», – говорит Джоли. Актриса, которая достаточно видела в своей собственной биографии, сейчас не стесняется заглядывать в чужие, гораздо более страшные, – используя свою славу, она уговаривает благополучных людей помочь странам, пережившим гуманитарные катастрофы. Об этнических чистках она говорит с дрожью в горле: «Это не укладывается­ у меня в голове. Как можно было насиловать и убивать тех, с кем они были соседями на протяжении многих веков?!»

Анджелина начала писать заметки, в которых «выражала свое разочарование в международном сообществе и современном праве». «Я была уверена, что мои записи так никто никогда и не прочитает. Самые тяжелые и трагичные мысли приходили мне в голову в те моменты, когда я сидела в арт-школе и ждала дочку Шайло с занятий по рисованию. Я сидела в уголочке и постоянно что-то записывала. Потом это прочитал Брэд и наши друзья. Мы все это долго обсуждали, я боялась отдавать свои наброски другим людям. Так в результате получился сценарий. Но с самого начала я не думала, что в итоге сниму фильм по собственному сценарию».

Джоли снимала на Балканах. Герои говорят на сербском, боснийском и хорватском (на английский фильм переведен субтитрами). В одной из сцен пожилые женщины должны были раздеваться по приказу сербских солдат, устроивших себе такое развлечение. «Я ужасно переживала, понимая, что это может их травмировать. Несколько раз подходила с переводчиками и объясняла, что мы снимем все очень быстро. Но они даже не понимали, в чем проблема. Балканские женщины ходят в общественные бани, они привыкли к публичной наготе».

Джоли смогла фантастическим образом изменить свою жизнь, и новый образ ей идет намного больше. Трое приемных детей и трое собственных не сделали ее сентиментальнее (это слово – вообще не про нее), но превратили в какого-то другого человека. Наверное, именно такими станут женщины будущего – воспринимающими боль чужого ребенка как свою собственную.

Почему она не снимается вместе с Питтом? Потому что считает, что зрителям не понравится­ смотреть на них в кино как на влюбленную пару. Они ведь и так живут вместе, все об этом знают – никакого сюрприза, не то что с Джонни Деппом в фильме «Турист»! Она говорит, что готова вообще перестать сниматься и переключиться на другие важные дела, которых у нее теперь хватает. «Конечно, это не означает, что я перестану играть в кино прямо с завтрашнего дня, – смеется Анджелина. – Иногда я просыпаюсь среди ночи и понимаю, что я актриса. Боже, я актриса!!! Не уверена, что я этого хотела в детстве. Вот моя мама действительно этого для меня хотела. Мне нравится рассказывать истории, моя профессия доставляет мне это удовольствие, да и поздновато уже заниматься чем-то другим». Учитывая гонорары, которые получает Джоли (несколько лет подряд журнал Forbes называет ее самой высокооплачиваемой актрисой в Голливуде – с доходом 30 миллионов долларов в год), всерьез что-то менять было бы глупо.

Анджелина просит принести еще один бокал вина и снимает пиджак, обнажая худые плечи и спину подростка, качающегося на стуле. «Брэд раздвинул горизонты моей жизни настолько, что я даже представить себе такое раньше не могла. Мы построили семью. Он не только любовь моей жизни, но и суть моей семьи. И я храню наши отношения с трепетом, – у Анджелины разгорелись щеки. – Благодаря Брэду я научилась в первую очередь думать о счастье и благополучии своей семьи. Раньше я больше думала о себе лично. Это огромное счастье – иметь такую семью, и в этом огромная заслуга Питта!»

Больше всего внимания в «такой семье» сегодня уделяется самым младшим – трехлетним близнецам Ноксу и Вивьен (родным детям Анджелины и Брэда). «Нокс очень похож на отца, – улыбается­ его мать. – Физически очень сильный получился­ мальчишка. Любит драться на мечах и играть в динозавров». Вивьен – полная противоположность матери – абсолютная девочка: «Она такая элегантная, утонченная. Виви может нарвать цветов в садике у дома и сплести из них себе венок. Она полирует себе ногти и собирает фигурки животных. Меня так забавляют эти ее розовые наряды и мультики про принцесс!»

В их доме есть священное место – комната, где мама и папа могут проводить время наедине друг с другом. Дети ничего не имеют против, наоборот, они это приветствуют. «Если они видят, что маме нужно побыть с папой, что родители хотят поцеловаться или еще там чего, они радуются и веселятся. Это позволяет малышам чувствовать себя защищенными». Хотят ли дети, чтобы они поженились? Мой вопрос рассмешил Анджелину. «Они иногда говорят об этом. Если относиться к этому слишком эмоционально, то можно подумать, что это их действительно травмирует. Но на самом деле их просто больше интересует вечеринка с четырехъярусным полутораметровым тортом». В 36 лет Джоли получила столько детей, сколько хотела, или это еще не все? «До настоящего момента мы ничего не планировали, но кто знает? – уклончиво отвечает эта женщина. – Все опять может обернуться беременностью».

Джоли и Питт решили давать детям образование дома – это помогает им реже попадать в поле зрения слишком любопытных глаз. Кроме того, родители обычно берут детей с собой на съемки. Шестилетняя Захара учится­ верховой езде («это ее тема»), а пятилетняя Шайло, совсем как мальчишка, носится на детском электромобильчике­. «Забавно смотреть, как Брэд учит Шайло водить, – говорит Джоли. – Она его совсем не слушает. Ей не нравится, что за ней присматривают. Она не хочет слушать про то, что человек может сломать ногу. Она хочет действовать сама». Я спрашиваю, от кого у нее такой характер? «В ней есть что-то от нас обоих», – улыбается Джоли. Больше всего по характеру на нее похож восьмилетний Пакс. «Он совершенно дикий, но у него очень доброе сердце, – говорит актриса. – Знаете, как у панков, которые, если узнать их поближе, оказываются такими лапочками. Но я уже сейчас понимаю, что он доставит нам немало хлопот в будущем».

Джоли прекрасно помнит, как ее мама страдала от темперамента дочери. «Она не ругалась, не отчитывала меня. Она плакала. И я ее слышала, потому что наши спальни были рядом. Если меня не было всю ночь и я не предупреждала ее об этом (а мне можно было делать все, что вздумается), я потом видела по ее лицу, что она совсем не спала. Потому что она меня любила».

Упомянув мать (актрису Маршелин Бертран, умершую от рака пять лет назад), Джоли некоторое время сидит неподвижно, словно застыв и рассматривая что-то на поверхности стола. «Не хочу давать волю эмоциям, – говорит она серьезно. – Но я хотела бы, чтобы она была со мной. Я по ней скучаю. Она была бы великолепной бабушкой. Ей бы очень понравилось возиться с внуками. Она застала старших моих детей, и это было замечательно. Мэддокс до сих пор ее вспоминает». Джоли поддерживала мать во время лечения и была уверена, что та сможет победить: «С тех пор, как у меня поя­вился Мэд, мне казалось, что мама чувствует, что все будет в порядке». Теперь десятилетний Мэддокс сам приглядывает за Анджелиной. «Когда я чем-то расстроена или озабочена, он меня поддерживает, берет за руку и спрашивает: “Ты устала? Тебя что-то беспокоит?” Да, он действительно обо мне заботится».