Четыре сестры: какими были дочери последнего российского императора Николая II

В 1894 году Николай II женился на немецкой принцессе, которая в православии получила имя Александры Федоровны, и уже в начале следующего года стало известно о том, что в их семье ожидается прибавление. Такая счастливая новость подняла дух всего русского народа, опечаленного недавней кончиной императора Александра III, отца Николая. Беременность Александры Федоровны протекала нелегко, но она чувствовала себя окрыленной от того, что скоро родит своему любимому супругу наследника. «Какая это, должно быть, радость — иметь собственного маленького сладкого крошку, — писала императрица в письме своему брату Эрни. — Я с огромным нетерпением ожидаю тот момент, когда Бог даст нам нашего — это будет такое счастье и для моего дорогого Ники… У него так много печалей и забот, что появление собственного крошечного малыша очень приободрит его… Такой молодой — и на таком ответственном посту. Ему приходится бороться со многим».

Молодой император был очень внимателен к своей беременной жене и следил за ее состоянием. Николай и Александра проводили много времени вместе и совершали ежедневные прогулки, во время которых мечтали о том, как изменится их жизнь с появлением на свет наследника. Они даже придумали ему имя — Павел.

Но у судьбы были свои планы на пол первого ребенка царской четы. 3 ноября 1895 года Александра Федоровна родила девочку, которую было решено назвать Ольгой. Малышка была очень крупной, но действительно долгожданной и абсолютно очаровательной. Молодые родители совершенно не переживали, что их первенцем был не наследник мужского пола. Как сказал Николай: «Я рад, что у нас родилась девочка. Если бы это был мальчик, он бы принадлежал народу, а девочка принадлежит только нам». Так или иначе, в царских семьях было принято иметь много детей: в этот раз родилась девочка — значит, потом будет и мальчик.

Александра и Николай души не чаяли в своей крепкой, круглолицей малышке. Императрица буквально расцвела на глазах, а счастливый отец постоянно записывал в дневник подробности жизни своей дочери: как он помогал кормить и купать ее, как у нее появились первые молочные зубы, какие наряды она носила. Именно император впервые сделал фотографии малышки Ольги. А в сентябре 1896 года императорская чета отправилась в замок Балморал в Шотландии, чтобы навестить бабушку Александры Федоровны — королеву Викторию. Ольга также сопровождала родителей в той поездке. Члены британской монархии остались в восторге от девочки. «Ребенок совершенно чудесный», — заключила Виктория, а фрейлина королевы леди Литтон утверждала, что годовалая дочка русского императора производит впечатление взрослого человека, который «искрится счастьем и энергией и прекрасно знает, как себя вести». Во время того визита Ольга сделала первые шаги в своей жизни. Она очень подружилась с другим малышом — двухлетним сыном герцога Йоркского, которому впоследствии было суждено стать королем Эдуардом VIII. Дети постоянно играли вместе, а взрослые лишь умилялись, глядя на них. «Это симпатичная парочка, „La Belle Alliance“, как говорят», — с улыбкой сказала королева Виктория Николаю II. В британской прессе немедленно поползли слухи о будущей свадьбе наследников Виндзоров и Романовых. Этот союз действительно мог бы стать залогом процветающих отношений Соединенного королевства и Российской империи. Впрочем, все-таки мечтать об этом было слишком рано — в силу возраста предполагаемых жениха и невесты и туманности политических перспектив обоих стран.

По возвращении из Шотландии Александра Федоровна узнала, что вновь беременна. А в мае 1897 года у нее родился второй ребенок — и опять девочка. Говорили, что когда императрица пришла в себя после наркоза и увидела обеспокоенные лица вокруг, «она громко, истерично разрыдалась». «Боже мой, опять дочь! — с горечью в голосе произнесла она. — Что скажет народ? Что скажет народ?».

Впрочем, отец принял новость с удивительной невозмутимостью и написал в своем дневнике, что это был «второй такой светлый, радостный день в нашей семейной жизни… Бог благословил нас маленькой девочкой — Татьяной». Надо сказать, что вторая малышка была невероятно похожа на свою маму — такая же красивая с темными вьющимися волосами и широко распахнутыми глазами. Александра Федоровна, конечно, сильно переживала, что родился не мальчик, однако материнский инстинкт взял верх — она полюбила Танечку, которая походила на нее как две капли воды, с первых минут ее появления на свет.

Третья беременность императрицы не заставила себя долго ждать. И летом 1899 года родилась еще одна девочка, которую назвали Марией — в честь ее бабушки по папиной линии. Сложно передать словами, какой опустошенной чувствовала себя в тот день Александра Федоровна. Супругу Николая II и так недолюбливали в России из-за ее происхождения, так еще и у нее никак не получалось родить наследника мужского пола. Император держался достойно, не проявляя и малейших признаков разочарования. Он ласково обходился с женой и искренне радовался появлению на свет еще одной дочки. «Я не имею ни малейших оснований жаловаться, мне послано такое счастье на земле, у меня есть такое сокровище, как ты, моя возлюбленная Аликс, и уже три маленьких ангела, — писал он Александре Федоровне. — От всего сердца я благодарю Бога за то, что он благословил меня, послав мне тебя».

Тем временем характеры двух старших дочек уже начинали вырисовываться. Ольга была бойким и любознательным ребенком и с удовольствием присматривала за своими сестренками, пока взрослых не было рядом. У нее рано проявились способности к музыке и иностранным языкам. Татьяна, напротив, отличалась мягким и покладистым характером. И, разумеется, обе девочки были очень привязаны к своей младшей сестре — Марии.

Дочки императора производили впечатление очаровательных и неизбалованных детей — во многом из-за принципов воспитания, которых придерживалась Александра Федоровна. Она настаивала на том, что ее малышки должны «воспитываться без особого учета или каких‑либо скидок на высокий социальный статус или рождение в императорской семье». По этой самой причине девочек всегда наряжали в скромные «белые платья, короткие английские чулки и простые легкие ботинки». Предметы роскоши практически отсутствовали в их жизни. Однако у них было то, что было дороже любых других привилегий — любовь и внимание родителей. Николай и Александра часто приходили в детскую (вопреки нормам королевского протокола!) и «играли со своими детьми, как обычные люди» — с нескрываемым изумлением писали в газетах (читайте также: «Милые и забавные архивные фото царской семьи Романовых»).

Тем временем Александра Федоровна чувствовала ужасное давление общественности — царской семье нужен был наследник. Императрица с мужем стали консультироваться с народными целителями, которые давали им советы о том, как произвести на свет мальчика. Однако по иронии судьбы, четвертым ребенком Александры Федоровны вновь стала девочка. Ее назвали Анастасией. Николай старался всем своим видом дать понять, как он рад появлению на свет четвертой дочери. Ее крещение прошло с невиданной пышностью, а после этого император устроил торжественный обед в честь малышки, на который были приглашены самые высокопоставленные гости. Все поздравления он принимал с гордостью. Однако, как рассказывала одна посетительница торжества, в какой-то момент Николай II повернулся к послу и с глубоким вздохом произнес: «Что ж, придется нам попробовать еще раз».

Ходили слухи, что после рождения четвертой дочери Александру Федоровну охватила «глубокая и неизбывная тоска, потому что она уже не надеется больше снова стать матерью». На фоне этого политическая обстановка в стране и за ее пределами начинала накаляться. Императрица не осталась в стороне: вместе со своими дочерями она вязала шерстяные шапки и шарфы для солдат, сортировала белье и бинты для санитарных поездов в бальных залах Зимнего дворца. Совсем маленькая Анастасия оказалась на удивление искусна в работе на вязальной машине.

Наконец, летом 1904 года случилось то, чего все ожидали с момента свадьбы Николая и Александры — у царской четы родился наследник по имени Алексей. Это произошло в самый разгар Русско-японской войны и привнесло дух оптимизма в души жителей Российской империи. Казалось, теперь судьба страны была спасена. В тот момент ни родители, ни общественность еще не подозревали, что мальчик неизлечимо болен.

Крестины Алексея стали самым громким событием того года в Российской империи. Разумеется, в них принимали участие все члены семьи Романовых, а сестра новорожденного Ольга даже стала одной из крестных наследника престола. В тот день дочки императора появились на публике в красивых, уменьшенных до детского размера копиях настоящих придворных платьев, сшитых из голубого атласа. На ножках их красовались серебряные туфельки, а головы украшали синие бархатные кокошники, щедро украшенные жемчугом и серебряными бантами.

Ольге было всего 9 лет, но старшая дочь императора уже сумела произвести неизгладимое впечатление на своего двоюродного брата — 16-летнего князя Иоанна Константиновича. Впоследствии он рассказывал, что влюбился в нее с первого взгляда. «Я так восхищен ею, что даже не могу выразить словами. Это было как лесной пожар, раздуваемый ветром, — с восторгом говорил он матери. — Ее волосы развевались, глаза сверкали —  я даже не знаю, как это описать». Юный князь был так потрясен увиденным, что долгие годы после этого лелеял в душе мысль сделать предложение Ольге. К сожалению, он понимал, что их союз, вероятнее всего, не одобрил бы сам император. Ольге непременно должны были подыскать более подходящую и выгодную партию. Но мечтать молодому князю никто не мог запретить.

Юные дочери императора вызывали большой интерес не только на родине, но и за границей — иностранные издания вовсю обсуждали, которая из девочек красивее, умнее и очаровательнее. При этом британские газеты упорно пророчили брак Ольги с сыном герцога Йоркского, и рассуждали о том, какой королевой могла бы стать старшая дочь Николая II. Однако с началом революционных движений 1905 года в Российской империи царская семья оказалась в опасности, поэтому освещение ее жизни в прессе сильно сократилось — по крайней мере, на родине. В Европейских газетах, напротив, интерес к Романовым только рос — в особенности, к «четырем маленьким русским принцессам», о которых было известно так мало.

Больше всего западную прессу поражала простота и размеренность жизни русской царской семьи, которая соединяла в себе принципы строгого английского воспитания и простые радости обычных людей. Например, после утренних занятий, девочки регулярно гуляли в парке вместе со своей мамой и одной из придворных дам. А зимой дочери императора любили выезжать на прогулки на больших четырехместных санях. При этом маленькая Анастасия, которая была большой поклонницей всяких шуток и розыгрышей, то и дело «сползала вниз под толстый медвежий полог… и, сидя там, кудахтала, как курица, или лаяла, как собака». Девочки веселились, наслаждались прогулками на санях и пели старинные русские песни. А затем вновь возвращались к учебным занятиям.

В 1905 году, накануне своего десятилетия, Ольга уже прекрасно осознавала свое положение старшего ребенка в семье. Например, ей нравилось, проходя мимо солдат, стоящих на карауле, по-военному отдавать им честь. За это ее даже прозвали «маленькой императрицей». При этом она была очень любознательной и любила задавать всем каверзные вопросы. Однажды няня была недовольна ее поведением и сказала, что, по всей видимости, в тот день Ольга встала «не с той ноги». Девочка запомнила слова воспитательницы и на следующее утро, прежде чем подняться с кровати, с вызовом спросила, какая же нога в итоге «правильная». Ольге было необходимо это срочно узнать, чтобы — как она сама сказала — «неправильная нога не вынудила меня и сегодня быть непослушной». Эта своенравность и в некотором роде — дерзость — старшей дочери императора доставила немало хлопот ее воспитательницам, когда Ольга достигла подросткового возраста. Она всегда умела постоять за себя, никогда не терялась при виде посторонних, за словом в карман не лезла.

При этом Ольга была действительно добрым человеком, склонным к альтруизму, как и ее собственная мать. К примеру, Ольга была крайне расстроена тем, что при виде царской кареты, проезжавшей мимо бедной польской деревни, крестьяне падали на колени прямо в грязь. Она умоляла свою воспитательницу «сказать им, чтобы они этого не делали». А в другой раз она встретила девочку, которая стояла на обочине дороги и горько плакала. То был рождественский вечер, и опечаленная Ольга в задумчивости произнесла: «Санта‑Клаус, наверное, не знал, где она живет», после чего протянула незнакомой малышке свою куклу.

Татьяне было восемь, и она была поразительно красива. Как отмечали все при дворе, ее манеры всегда были безукоризненны, в любом обществе она держала себя с достоинством и сдержанностью. Любопытно, что она также обладала превосходными организаторскими способностями и умела всех «построить», даже не повышая голоса. За это сестры прозвали ее «гувернанткой». Более того, Татьяна имела прекрасный слух и быстрее остальных научилась играть на фортепиано.

Что касается Марии, то она была довольно стеснительной девушкой, которую легко было вогнать в краску. При этом большинство знакомых царской семьи отмечали, что из всех сестер именно она обладала неповторимым шармом. На ее лице всегда был очаровательный румянец, который присущ всем русским красавицам, а ее улыбка не могла оставить никого равнодушным. Мария не обладала выдающимися способностями к точным наукам, зато превосходно рисовала.

Она была самой открытой и искренней из всех дочерей Николая II. При этом меньше остальных ощущала привилегированность своего положения. Как вспоминали приближенные царской семьи, она «могла пожать руку любому помощнику или слуге во дворце или расцеловаться с горничными или крестьянками, с которыми ей довелось встретиться. Если прислуга роняла что‑нибудь, она спешила помочь поднять это». Однажды Мария наблюдала из окна, как мимо Зимнего дворца проходит солдатский полк и вдруг очень искренне воскликнула: «Ах! Я люблю этих дорогих солдат! Мне хотелось бы перецеловать их всех!». Одна из воспитательниц утверждала, что именно Мария была любимицей Николая II. Папа восторгался чистотой и непосредственностью своей дочери, а порой ему даже казалось, что Мария — настоящий ангел во плоти. Впрочем, однажды девочка смущенно покаялась перед отцом, что без спроса стащила печенье во время чаепития. На что император лишь с облегчением вздохнул, потому что ему «всегда казалось, что у нее за спиной вот‑вот начнут расти крылья», и он был «рад убедиться, что она вполне земной ребенок».

Анастасия, младшая дочь императора, была полной противоположностью скромной и покладистой Марии. Она не боялась перечить взрослым, всегда была прямолинейна, обладала отменным чувством юмора и поднимала всем настроение одним своим присутствием. Даже будучи малышкой, Анастасия шла наперекор всем правилам. Однажды воспитательница увидела, как она ест горошек из тарелки прямо руками и поспешила отругать ее за дурные манеры, заметив, что даже новорожденные дети так не делают. На что Анастасия очень серьезно ответила: «Нет, делают! Они даже ногами его едят!». Несложно догадаться, что младшая дочка не отличалась усердием в учебе. Деятельной и хулиганистой Анастасии было сложно усидеть на месте и сосредоточиться над уроками, зато она была отличной зачинщицей разнообразных проказ.

Иными словами, образ четырех милых девочек в атласных платьях с голубыми бантиками в волосах совершенно не отражал те четыре разные личности, которые формировались за закрытыми дверями царского дворца.

Чем старше становились девушки, тем больше царская семья была озабочена вопросами их будущего замужества. Однако все осложнялось затворническим образом жизни Романовых, который они были вынуждены вести из-за нестабильной политической обстановки в государстве и желания родителей скрыть от общественности страшную болезнь сына Алексея. Юные княжны практически никогда не посещали балы, где могли бы познакомиться с женихами подходящего статуса. Вместо этого их окружали лишь сотрудники охраны, казаки конного эскорта и офицеры императорской яхты «Штандарт». Да, девушки влюблялись, но все их кавалеры и воздыхатели не посмели бы просить руки и сердца императорских дочек.

Справедливости ради стоит заметить, что по крайней мере у двух старших девочек был шанс удачно выйти замуж, уехать заграницу и избежать гибели в подвале дома инженера Ипатьева в 1918 году. Во время поездки царской семьи в Англию в 1909 году британский принц Эдуард, которого уже давно рассматривали в качестве жениха Ольге, неожиданно для всех обратил внимание на…Татьяну. Однако дальше разговоров о возможном браке дело не зашло. Ольгу же в 1914 году предлагали выдать замуж за румынского принц Кароля, которому впоследствии было суждено взойти на престол. И вновь не сложилось. Ольга наотрез отказалась уезжать из России, а родители решили не идти против воли дочери.

А уже в 1917 году вопрос замужества дочерей императора пришлось отложить на неопределенный срок. Девушки стойко переносили все тяготы жизни. Даже после высылки царской семьи в Екатеринбург они вели себя очень мужественно: успокаивали павших духом родителей, заботились о больном брате. Никто никогда не слышал от них ни одной жалобы.

Эти девочки не заслужили той страшной смерти, которая их ожидала. Они стали жертвами обстоятельств. Чудовищной несправедливости.