Джастин Трюдо и Софи Грегуар: история любви, достойная Голливуда

Дело было в июле 2003 года. Юношей был молодой политик и сын знаменитого экс-премьера Канады Пьера Трюдо Джастин. Девушку же звали Софи Грегуар, и, вероятно, ее — как тележурналистку и фотомодель — в лицо знало даже больше людей, чем обаятельного Джастина. Но, как бы то ни было, в тот вечер их объединил альтруизм. После праздника очарованная красотой вечера и учтивостью своего спутника Софи напишет ему e-mail с предложением встретиться еще раз.

Но Джастин Трюдо ей не ответит.

Поцелуй в шкафу

Софи прекрасно знала, кто такой Джастин – и отнюдь не благодаря политическим хроникам, ведь они познакомились, еще будучи подростками. Случилось это в первые месяцы отставки Пьера Трюдо, когда семье легендарного политика пришлось оставить Оттаву и поселиться в Монреале. Отныне «отец Канады» становился просто папой своих четырех детей. 

Софи училась в той же школе, что и премьерские сыновья, и делила парту с младшим братом Джастина Мишелем. С родителями своего будущего жениха, несмотря на то, что сама она происходила из совершенно обычной семьи, девочка также была знакома. «У них был такой классный бассейн, — рассказывала Софи много лет спустя, — были веревки, перекладины, так что мы постоянно играли в „Тарзана“».

Между ними с Джастином было четыре года разницы, так что, разумеется, они почти не разговаривали друг с другом. Но подростковое любопытство и взаимное притяжение все же было. Именно тогда, в одном из платяных шкафов, как позднее вспоминала Грегуар, они с Джастином впервые поцеловались. 

Впрочем, детское дурачество так и осталось запертым в темном шкафу. Совсем скоро они выросли, и, казалось, сами уже забыли, как друг друга зовут. Она медленно, но верно строила себе карьеру в журналистике, а он быстрой, хоть и витиеватой тропинкой шел к политике. Никто не был удивлен: в свое время политическую карьеру еще младенца-Джастина предрек президент Никсон. Теперь же, казалось, и сам Трюдо, предварительно попробовав себя то в роли учителя, то в роли спортивного инструктора, наконец, поверил в карму семейного предназначения. На похоронах своего отца в октябре 2000 года он произнес речь, сродни выдвиженческой, которую в тот же день окрестили «первым династическим манифестом» клана Трюдо. И это действительно было поворотной точкой:  с тех пор Джастин мелькал на телеэкранах так же часто, как Софи выходила в эфир квебекского телевидения.

Словом, к 2003 году, когда им довелось вновь увидеть друг друга на благотворительном балу, они оба были уже звездами. «Мы смеялись, шутили и чувствовали сильную химию, — рассказывал Джастин, — И именно тогда я понял, что это именно та девушка, к которой я должен отнестись со всей серьезностью». 

И все же классическая сказка резко оборвалась. Как только Джастин освободился от романтического дурмана того вечера, он понял: нет, он не готов. E-mail Софи так и остался без ответа.

Укрощенный сердцеед

«Я получил тот e-mail, — признавался потом Трюдо, — и не ответил. Но и не удалял, просто подумав, что не буду связываться с тем, с чем не хочу». Ему нравилась Софи — это было очевидно, но, как это часто случается с холостяками за 30, Джастин не мог просто так порвать с жизнью дамского угодника.

Софи не стала настаивать. Отец с детства воспитывал ее феминисткой — не воинствующей мужененавистницей, а женщиной, которая умела бы уважать себя. На воспитание в себе этого качества у Софи ушли годы: в 20 лет она серьезно заболела нервной булимией — болезнью, в которой в те времена признаваться было неприлично и стыдно, и от которой долгое время страдала принцесса Диана (читайте: Катастрофа для династии: «психическая болезнь» принцессы Дианы). Но девушка нашла в себе силы обратиться за помощью и лечением, и с тех пор никогда не закрывала глаза на проблемы других — будь то девочки со схожими проблемами, дети с врожденными заболеваниями или притесненные беженцы. Позднее она будет говорить о своей булимии, как о благословении, которое научило ее любить себя и любить все человечество. И именно это в ее понимании означало быть феминисткой. Она уже была самодостаточной личностью. Навязываться было не в ее правилах.

Но если судьба научила Софи любить себя, то с Джастином ей пришлось поработать подольше, чтобы научить его отдаваться  настоящим чувствам безвозвратно и с головой. Спустя пару недель после того бала они столкнутся вновь — снова случайно. Но на этот раз Софи не станет церемониться. Она пройдет мимо, удостоив красавца-Джастина одним лишь отстраненным  приветствием. Для сердцееда-Трюдо это был настоящий разрыв шаблона: логика не подсказывала никакого мало-мальски приемлемого объяснения, но упустить непокорную журналистку снова он уже не мог. «Постой, — прокричал самый известный холостяк страны ей вслед, — я хочу с тобой созвониться. Давай встретимся и поужинаем». Лицо Софи вытянулось, но самообладания женщина не потеряла. «Если ты не удалил мое письмо, то у тебя должен быть мой номер», — коротко ответила она и зашагала под руку с подругой дальше, оставив обескураженного Джастина посреди улицы. 

В тот же вечер Софи получила письмо от Трюдо с приглашением на ужин.

Два обнаженных сердца

Свое первое свидание они провели за ужином в ресторане афганской кухни — Софи изначально поставила условие, что не пойдет с ним никуда, где он уже встречался с другими женщинами. Впрочем, ее принципиальность и настойчивость не имели ничего общего с тем, как она себя вела во время встречи. Очень скоро скептицизм относительно бахвальства Джастина улетучился, и Софи расслабилась, очевидно, решив дать кудрявому романтику шанс. Ужин плавно перешел в караоке-бар, где опьяненный то ли от волнения, то ли от влюбленности политик распевал перед журналисткой песни Элтона Джона и группы Beatles, а она в перерывах между приступами смеха называла его придурком. 

Остаток вечера они провели в апартаментах Джастина. «Я смотрел на нее, — вспоминает Трюдо, — и чувствовал, как меня переполняет спокойствие и уверенность. И я сказал ей: «Я ждал тебя 32 года и уже думал, что никогда не дождусь. Я знаю точно: ты моя единственная». В тот же вечер он объявил Софи, что хочет провести с ней всю оставшуюся жизнь. А после они, уважаемый политик и известная тележурналистка, разрыдались, как дети. «Все потому, что мы оба — чувствительные души. Два нежных обнаженных сердца», — рассказывал Джастин.

С тех пор они не расставались. Казалось, их объединяло все: любовь к экстриму, благотворительность и, конечно же, либерализм во всех его проявлениях — от политики до отношения к жизни. Софи прекрасно помнила отца Джастина — но не как премьер-министра, а как главу дружного семейства Трюдо, в котором ей довелось играть в «Тарзана». Это были особые воспоминания — для них обоих. Неудивительно, что предложение Софи Джастин сделал всего через год и в день рождения отца — 18 октября 2004 года. И здесь уже все было, как в настоящей сказке: Royal Suite в отеле в центре города, камин, свечи, лепестки роз и Джастин, опустившийся на одно колено.

Они настаивали на скромном торжестве, и, тем не менее, за подготовкой к нему наблюдала вся страна. Уже тогда Джастин и Софи сыскали славу местных Виндзоров, к которой, среди прочего, прилагались также всенародная любовь и сумасшедший интерес ко всем подробностям их совместной жизни. Софи стоически выдерживала гнет прессы, обращая публичное внимание в политические дивиденды для ее будущего супруга. Никаких жалоб: только искренняя улыбка и самое доброжелательное общение с журналистами. 

Пара не стала приглашать политиков и звезд, и все же торжество получилось очень имиджевым. Золотое прямое платье вместо модного в те времена пышного белого, крошечные капкейки вместо большого торта и раритетный Mercedes, принадлежавший еще отцу Джастина, вместо помпезного лимузина. Так родилась пара, которая впоследствии станет лицом нации.

Принц и принцесса Канады

В Канаде никогда не существовало культа политических династий, но чета Грегуар-Трюдо очень скоро получила от прессы неофициальный титул «самой сексуальной династии политиков после Кеннеди». Что ж, было за что. Пока обаятельный Джастин строил карьеру в Либеральной партии Канады, его очаровательная супруга продолжала вести развлекательные программы, рожала детей и появлялась на обложках глянцевых изданий. Вместе они были почетными гостями на любом светском или благотворительном мероприятии, доведя свою популярность до той точки, когда ни один среднестатистический канадец не мог припомнить ни одного политика, кроме Трюдо. 

Интересно, что первые годы супружеской жизни Софи и Джастин были вынуждены жить на два города. Женщина работала и воспитывала детей в Монреале, тогда как ее супругу приходилось сутками пропадать в столице. Мать Джастина неоднократно пыталась научить невестку искусству жить с политиком (сама Маргарет Синклер не выдержала и ушла от Пьера Трюдо, когда Джастину было всего 6), но Софи, казалось, никакие премудрости свекрови были не нужны. Она никогда не испытывала дискомфорта от тени мужа, да и сама, как она признавалась потом в одном из интервью, не боялась одиночества. Софи всегда была с Джастином в нужный для него момент — без страха быть на втором месте. Вероятно, ее успокаивало и само поведение мужа, который не уставал публично признаваться ей в любви и никогда не отпускал ее руку.

В глазах простых канадцев они были особенной парой — молодой, энергичной и открытой для всего нового. Неудивительно, что очень скоро Джастин стал лидером Либеральной партии, а в 2015 году и вовсе переехал со всей семьей в свой «первый дом» — в премьерскую резиденцию на Сассекс драйв, 24, где он фактически провел все свое детство.

Софи не зря называла Джастина своим принцем. Он, конечно, не принес ей корону, зато теперь она — Первая леди Канады со всеми вытекающими преимуществами. Ей всегда хотелось изменить мир к лучшему, и отныне ей дано полное право своего собственного голоса. Вместе с Джастином она встречается с мировыми лидерами, с амбассадорами благотворительных организаций, предстает перед Парламентом и возглавляет парады беженцев. Но есть и более «приземленные» бонусы: например, дипломатический иммунитет, почетные места на всех премьерах и услуги уважаемого стилиста Джессики Марлуни (которая, к слову, одевает даже избранницу принца Гарри Меган Маркл). И все — благодаря тому сумасшедшему, но очень романтичному парню, который нагло проигнорировал ее письмо из страха влюбиться и потерять голову.