Никогда не забуду тот день. Я назвала его «днем позора». Как студентка журфака я проходила практику на федеральном канале. Продюсеры одного развлекательного телешоу пригласили меня на прямой эфир. Задача – быстро угадывать слова и жать на красную кнопку раньше остальных участников. Я подумала: фигня, всех сделаю! Я ж лингвист, учусь в МГУ. Друзья и родственники по всей России собрались перед теликами в час Икс – радоваться моей победе. «А когда на тебя направили студийный свет и пошла живая запись, ты обделалась», – подхватывает мой рассказ Илья Ромашко, сооснователь Gogol School – это театральная лаборатория для взрослых, созданная актерами и режиссерами «Гоголь-центра». Да, Илья, по-другому не скажешь. Когда я выступаю перед аудиторией и все эти люди смотрят на меня и чего-то ждут, я впадаю в анабиоз. Рот как будто заливают бетоном, а в голове – кружение и приятная пустота. В тот день, когда телеведущая попросила меня представиться, я так разволновалась, что даже забыла, в каком универе учусь, и назвала почему-то РГГУ. Стоит ли говорить, что на передаче я не заработала ни одного очка, а когда нажимала от страха на кнопку, чтобы совсем уж не опозориться, то вместо правильных ответов произносила несуществующие слова. Телеведущая снисходительно улыбалась. В перерыве на рекламу мне вынесли воды и дали подышать нашатырным спиртом.
«Твоя фобия - это насморк. То есть симптом. Сама проблема глубже, в твоей личности»
Прошло десять лет, я занимаюсь маркетингом в одном из крупнейших медиахолдингов страны, но все еще дико боюсь публичных выступлений. И, честно, меня напрягает, что я до сих пор та же маленькая униженная девочка, которая плачет от страха, стоя перед большой аудиторией. Я не чувствую себя компетентной, я не уверена, что имею право находиться перед этими людьми на сцене. Свою фобию я принесла педагогу Илье Ромашко. Мои коллеги из интернет-бизнеса занимались в его лаборатории летом и хвалили: за пару месяцев Илья сделал из них, офисных «дровосеков», легких людей, которые разрешают себе быть свободными и жить без страха. «Твоя фобия – это насморк. То есть симптом, – говорит мне Илья. – Сама проблема – глубже, в твоей личности. Я не дам тебе лайфхаки, как не бояться людей, потому что сначала надо вылечить причину болезни. У меня была ученица – суперкрасивая Лена. Когда она вышла перед группой, стала такой крошечной, сжалась до размеров кедрового орешка. Выяснилось, что Лена не считает себя привлекательной. Я дал ей внеклассное задание – надеть короткую юбку, накраситься и весь день ездить в метро и смотреть в глаза мужчинам. Вылечили Лену, через четыре занятия она вышла на сцену Женщиной. У тебя есть два месяца, чтобы понять, где лежит твой страх и поработать с ним».
На следующий день я уже валяюсь на черном мате с закрытыми глазами в просторной комнате. Мой однокурсник из Gogol School прикасается ко мне, встряхивает мои ноги, руки, пальцы... Остальные 20 студентов также разбились по парам. Илья просит лежащих издавать через живот протяжный звук «м». «Это часть разминки на постановку дыхания», – объясняет мне Илья. О’кей, но пока это напоминает групповой сеанс Кашпировского. Мой мозг утихает, мысли уходят.
Когда доходит очередь до меня, я теряюсь - опять подкатывает страх: что я им покажу, как они отреагируют?
Просыпаюсь я на моменте, когда из колонок рвется Limp Bizkit, и весь курс скачет, как пьяная отличница на школьной дискотеке. Мы разминаем себя сами – по очереди выходим на середину зала, показываем движения – любые, самые дурацкие, и все остальные повторяют. Когда доходит очередь до меня, я теряюсь – опять подкатывает этот страх: что я им покажу, как они отреагируют? От ужаса я становлюсь спиной к группе и начинаю тверкать (расставляя акценты пятой точкой, как меня учили на занятиях по бути-дэнс). Когда снова поворачиваюсь к ребятам, вижу, как они в глубоком приседе тоже трясут попами. Кто как может, счастливые и потные! Это была маленькая победа, и поэтому я пришла в школу снова.
На этот раз педагог попросил выйти в центр комнаты и прочитать стихотворение – я выбрала кусочек из жизнерадостного Уолта Уитмена. «Маш, на тебя родители в детстве орали?» – прервал меня Илья. «Я вообще где? На курсах актерского мастерства или на приеме у психотерапевта?» – недоумеваю я внутри, но вслух неохотно рассказываю группе, как мама иногда на меня прикрикивала. Она воспитывала нас с братом одна, и порой сдавали нервишки. Помню, как однажды мама пришла с работы, а горячей воды для кофе в чайнике уже не было. Это ее взбесило, но у меня была защита на случаи звуковой атаки – я уходила в себя. Этот триггер сработал и во время позорного телеэфира, когда я дико разволновалась. Так происходит и сейчас, когда я читаю отрывок однокурсникам. Мой мозг защищается – я ничего не соображаю, я ничего не чувствую, я хочу поскорее выйти из некомфортной зоны.
Снять блоки и познакомить студента со своим телом – важнейшая задача Gogol School. И именно за этим сюда после работы подтягиваются менеджеры крупных банков и корпораций. Они надевают трико и разрешают себе всё: кричать, плакать, дурить, выглядеть нелепо и жалко. Илья Ромашко называет это «воспитанием свободной эмоциональности», когда мозгу запрещено контролировать человека, и тогда чувства напрямую «выходят» через движения. Это залог успешной импровизации. Педагог просит меня и еще пару учеников выйти в центр и прожить музыку телом. Я слышу набор звуков в стиле Курехина, как будто два металлических листа трутся друг о друга – противно и надоедливо. Как можно двигаться под мерзкий скрежет? «Не стойте, сделайте попытку!» – кричит через весь зал Илья. Тогда я представила, что это саундтрек моей скованности, и показала, как я выгляжу изнутри, когда меня захватывает фобия. Пальцы скорежило, ноги подкосились, туловище переломилось в районе живота и повисло. Каждый звук втаптывал меня в землю, ниже-ниже-ниже... Могу представить, как странно этюд выглядел со стороны, но для меня это было естественное и искреннее выступление. И меня похвалили!
Каждый звук втаптывал меня в землю, ниже-ниже-ниже... Могу себе представить, как странно этюд выглядел со стороны
Я выбрала не самый легкий путь борьбы с фобией, но для меня он правильный. Уверена, что на ораторских курсах мне бы посоветовали пару дыхательных техник для расслабления, подсказали гэги, как развеселить аудиторию, научили формировать контент для выступления. Но пока это лишь инструменты, которые я смогу применить, когда проработаю причину фобии и изменю модель поведения во время стрессовых ситуаций. Поэтому я продолжаю открывать и анализировать себя. Кстати, осталось несколько мест на осень в пластическую, режиссерскую и сценарно-драматургическую лаборатории. Поторопитесь записаться до 11.09 в .
Фото: архивы пресс-служб
