Я помню тот день, когда впервые ощутила себя обнаженной. Мне было семь лет, был солнечный вечер, и я носилась по родительскому дому. Позже мне часто хотелось вернуться к тому беззаботному румяному голенькому эльфу, каким я была тогда, бегающему и смеющемуся над прошедшими двадцатью годами, но у меня не получалось.
Всю юность я занималась изобретением разных ухищрений, чтобы скрывать свое тело. Лет в 13 мы с моей матерью разработали хитрую систему секретных кивков головой – для того чтобы я могла дать понять, что хочу выбраться из бассейна, и она подойдет к бортику с полотенцем – таким образом, никто не увидит меня в бикини. В школе я придумала, как переодеваться в спортивной раздевалке, чтобы не надо было снимать одежду: я меняла форму прямо на себе, не раздеваясь.
Когда я начала спать с парнями, то сразу приучила себя держать под рукой на краю постели как бы случайно брошенную рубашку, чтобы прикрыться, если мне надо было выбраться из кровати. В двадцать с лишним лет мой вес постоянно скакал туда-сюда. Сейчас я держу под контролем режим питания и тренировок, но тело никак не может прийти в согласие с моими представлениями о том, каким оно должно быть. Эмми Бруннер, основательница и директор клиники по решению проблем питания Recovery Clinic, говорит мне, что подобный стыд встречается угрожающе часто. «Так грустно, что женщины порой считают свое тело “неправильным” и “стыдным”. Понимание того, что ты гораздо больше, нежели размер одежды и форма тела, дает огромную внутреннюю силу».
«Мне нужна невероятная сила воли, чтобы не прикрыть грудь, живот и остатки бразильской эпиляции. Но, к удивлению, никто на меня не смотрит»
Любовь и уважение к себе – это настолько большие и меняющие жизнь понятия, что их нельзя свести к принятию расслабляющей ванны и чашке ромашкового чая... Поэтому, вдохновленная редакцией Marie Claire, я решилась на серию экстремальных подвигов в попытке «жить долго и счастливо» со своим телом. Первое задание – раздевалка фитнес-клуба.
Мои школьные ухищрения давно в прошлом, но мне по-прежнему непросто здесь переодеваться. Мой клуб довольно модный, большинство его посетительниц – высокие, сексуально привлекательные девушки. После занятий – с красным лицом, запыхавшаяся, в потной серой майке на пару размеров больше – я возвращаюсь в раздевалку, набитую стройными красивыми женщинами, досушивающими волосы, намазывающими обнаженные тела лосьоном и расхаживающими туда-сюда топлес. Только когда снимаю одежду, понимаю, насколько стыжусь своей большой груди – не такой высокой и упругой, как мне бы хотелось; своего живота – не такого тренированного и подтянутого; своих ягодиц, которые, несмотря на все приседания, не принимают нужной формы. Я думаю даже о том, что пальцы на моих ногах странные – длинные и тонкие, словно пальцы инопланетянина, как однажды мило пошутил мой друг.
Нет, я могу раздеться в раздевалке – но только в уголке за шкафом, спиной ко всем. Пройти из одного угла до другого? Вот он, повод для подвига, прямо здесь!
Меня подташнивает и сердце бьется быстрее, когда я поворачиваюсь лицом к «толпе», прохожу от своего шкафчика до вешалки с полотенцами и иду в душ. Мне нужна невероятная сила воли, чтобы не прикрыть грудь, живот или остатки бразильской эпиляции. Но, к удивлению, никто на меня не смотрит. Это разочаровывает и заставляет задуматься: родинки, волосы, жир, кости – когда ты обнажена, все воспринимается в целом. Обнаженные люди выглядят так, как их задумала природа, независимо от того, как сидит на них кожа. Почему я никогда не применяла эту логику к собственному телу?
Перехожу к следующему подвигу – посещению спа для нудистов – с новым чувством уверенности в себе. Если я смогла пройтись через раздевалку, то уж точно буду способна посидеть в хаммаме голой рядом с либеральными натуристами. Лишь одна небольшая разница: в раздевалке были только женщины, а в спа будут присутствовать и мужчины. Те самые мужчины, в обществе которых я особенно начинаю стесняться своего тела.
Обмотавшись полотенцем, захожу в сауну. Там сидят несколько человек – некоторые полностью голые, другие в купальниках или топлес. Первые пять минут я все еще стою в полотенце, словно в коконе. Наконец через силу стягиваю его и подстилаю под себя. Мне трудно находиться обнаженной рядом с незнакомыми мужчинами. Нервирует и факт присутствия двух голых женщин с прекрасными формами. У одной по-настоящему хорошо прокачаны мышцы пресса. Я ухожу отсюда с пониженной самооценкой. Моя уверенность, приобретенная в раздевалке, исчезла, я вернулась к убеждению, что мое тело все же лучше чем-нибудь прикрывать.
«Проявление настоящей любви и принятие себя начинается с образа жизни, где все коммуникации между вами и телом происходят исключительно в любящем тоне»
Эмми Бруннер успокаивает меня и объясняет, что «критичное отношение к телу – это наш способ выразить болезненные эмоции, если нет другого способа их выразить. Проявление настоящей любви и принятие себя начинаются с образа жизни, где все коммуникации между вами и телом происходят исключительно в любящем тоне. Ежедневная медитация и аффирмации, создание доски с нужными визуальными образами – все это хорошие инструменты в помощь».
С этими знаниями я перехожу к последнему подвигу – мне предстоит позировать обнаженной для набросков, которые делает моя подруга-художница Индия. Она входит в мою квартиру, и я нервно ложусь на кровать, словно Роз из кинофильма «Титаник». Еще больше неловкости добавляет пара купюр, которые я приготовила на тумбочке для уборщицы. «Это рисовать не буду», – смеется подруга. Я делаю несколько глотков белого вина перед началом. Спустя полчаса Индия борется с пропорциями. «Можешь встать? – говорит она. – Извини, но я не вижу тело как следует, и поэтому руки и ноги словно не твои». Когда я стою обнаженной, с руками, вытянутыми вдоль туловища, то осознаю, что никто никогда не смотрел на меня вот так в течение длительного времени. Мне крайне неловко. Индия сидит на стуле и изучает меня вдоль и поперек. «Что, – спрашиваю, – я толстая?» «Да нет, наоборот, – отвечает она. – Я как раз подумала, что у тебя очаровательная фигура типа “песочные часы”». Мне льстит ее комплимент, и последний рисунок получается вполне ничего.
Позже вечером я показываю рисунок парню, с которым встречаюсь два месяца. «Секси! – замечает он. – Ты здесь очень естественная, такая как есть».
Я фотографирую рисунок и, к своему удивлению, начинаю показывать его друзьям после пары бокалов вина.
– Как ты думаешь, чьи это ноги? – спрашиваю я подругу, увеличивая только эту часть рисунка.
–Твои, конечно! – немедленно отвечает она.
Возможно, я еще не могу любить свое тело – не знаю, полюблю ли когда-нибудь, – но после этого эксперимента я стала относиться к нему более нежно и, как следствие, чувствовать себя более расслабленной. Безусловно, я не готова стать натуристом, но думаю, что вставлю в рамку рисунок Индии. Хочу сохранить его, чтобы смотреть на свое тело не искаженным критическим взглядом, а глазами людей, которые знают все мои контуры и выпуклости, и им кажется, что это вполне красиво...
Фото: архивы автора, архивы пресс-служб, Getty Images
