Клайв Оуэн: «Люк Бессон просил не выдавать секреты, но...»

Вы не будете возражать, если я сниму пиджак? – спрашивает меня один из самых знаменитых британцев планеты. – Сегодня здесь как-то особенно жарко».

Когда слышишь его низкий бархатный голос, слегка теряешь равновесие, и это крутое чувство. Дело, конечно, не только в исключительном тембре. У Клайва совершенно неподражаемые темно-зеленые глаза, пронизывающий взгляд питона, идеально откалиброванное природой лицо, рост 188 сантиметров и безу­пречная обходительность в манерах. Мы беседуем в центре Рима, на модной улице Виа Венето, в роскошном номере одного из старейших люксовых оте­лей города. Погода шепчет, из открытого окна, чуть прикрытого шелковым гобеленом, доносится смех шумных итальянцев – рядом находятся Cafe de Paris и Harry’s Bar, показанные в фильме «Сладкая жизнь» Федерико Феллини. Но Клайв выглядит немного подавленным, чтобы наслаждаться dolce vita. По неофициальным данным, за последние два дня я у него 35-я – с диктофоном и массой вопросов. Но общаясь с ним, я совсем этого не ощущаю. Интерес к Оуэну подогревает его недавняя работа с двумя топовыми режиссерами нашего времени. Первый – Паоло Соррентино. Клайв, собственно, и прилетел в Рим, чтобы представить его короткометражный фильм Killer in Red для Campari. Вторая работа – с Люком Бессоном в его новой космической саге «Валериан и город тысячи планет», снятой по мотивам серии французских фантастических комиксов с рекордным для Европы бюджетом (197 миллионов долларов) и командой звезд первого эшелона: Карой Делевинь, Рианной, Дэйном ДеХааном, Итаном Хоуком и Рутгером Хауэром.

– В России премьера «Валериана...» состоится 10 августа, почти на месяц позже мировой, – объясняю я Клайву. – Конечно, мы заинтригованы: Люк Бессон до такой степени полюбил эту работу, что назвал «Пятый элемент» репетицией, а «Люси» – всего лишь тизером... Нам обещают бесконечный экшн и космические корабли в каждом кадре. В фильме осталось место для людей?

– Люк ждал эту картину почти 20 лет, и он, конечно, бесподобен. Работать с таким режиссером – большое удовольствие, – улыбается Клайв. – Главные роли у Кары Делевинь и Дэйна ДеХаана. Кстати, оба прекрасно справились с задачей. Я был задействован в съемках несколько недель. Несколько чудесных, крутых недель! (Клайв Оуэн играет требовательного, жесткого главнокомандующего армии людей – командора Филитта. – МС). Я обещал Люку не выдавать секреты. Но картина с точки зрения визуального ряда – грандиозная, уверяю вас, над графикой трудились лучшие мировые студии. Большего, к сожалению, сказать не могу. 

Уже несколько минут (в предлагаемых обстоятельствах это почти мхатовская пауза) Клайв улыбается, но по-прежнему остается в пиджаке.

– Клайв, я не возражаю, если вы его снимете, как вам будет удобно...

Если бы он спросил у меня не об одном, а о двух моих желаниях, я бы точно пренебрегла требованиями этикета и попросила, чтобы Клайв закурил. Так сексуально, как это делает его Хемингуэй в телефильме HBO Hemingway & Gellhorn (эта роль в 2013 году принесла Оуэну сразу три большие награды – Премию гильдии киноактеров США, «Эмми» и «Золотой глобус»), получается разве только у Джуда Лоу в сериале «Молодой Папа». Почему-то именно у британцев этот кинематографический этюд выходит гораздо эффект­нее и тоньше, чем у американских «ковбоев».

– На месте киноакадемиков я бы отметила эту грань ваших способностей отдельной статуэткой, – говорю­ я ему практически в спину. Он наконец-то снимает пиджак и падает в мягкое кресло, изображая эффектную пантомиму в стиле smoking fake (только губы, руки и воздух). Это весело и очень красиво. Я несказанно довольна. Спасибо, Клайв!

Мы вскользь обсуждаем здоровый образ жизни: за кадром мистер Оуэн – поборник ЗОЖ. Скучно? Пожалуй. Но, возможно, именно поэтому в свои 52 он так прекрасно выглядит и прочно удерживает в Голливуде позиции секс-символа.

– Секс-символ? Ну что вы! – играет смущение Клайв.

– Но вас даже Джордж Клуни в прессе называет секс-символом! – напоминаю я.

– Со стороны Джорджа, конечно, мило так говорить обо мне, но я не воспринимаю это серьезно, – теперь уже искренне смущается Оуэн. Это при том, что в постели героев Клайва в разные времена побывали лучшие актрисы Голливуда – Анджелина Джоли (в фильме «За гранью»), Джулия Робертс (дважды – в драмах «Близость» и «Ничего личного»), Моника Беллуччи (этой любовной сцене из картины «Пристрели их» без малого 10 лет, но она до сих пор на хорошей позиции в топах YouTube), Николь Кидман (в уже упомянутой драме о темпераменте и бушующих страстях в отношениях Эрнеста Хемингуэя и его жены Марты Геллхорн). Я даже не беру в расчет Натали Порт­ман, станцевавшую перед Клайвом чувственный стриптиз, и далее по списку актрис с именами потише. Но Клайв дает мне понять, что мировая пресса и даже близкие друзья могут называть его как угодно, однако образ жизни рафинированного британца, положившего Голливуд на лопатки, но принципиально не переехавшего жить на солнечные холмы, никак не вяжется с укладом жизни ветреного плейбоя.

Его личная жизнь вполне размеренна. В 18 лет Клайв встретил молодую актрису – Сару-Джейн Фентон (они работали в одном театре). В 1995 году они официально оформили отношения. Сара родила Клайву двух дочерей (Ханну и Еву) и предпочла оставить карьеру актрисы до лучших времен. В 2005 году Оуэн благодарил Сару со сцены, держа в руках «Оскар» – награду за лучшую мужскую роль второго плана в фильме «Близость». Это был отчасти и ее «Оскар»: за блестящее исполнение «женской роли второго плана» в их семейной истории.

– В личной жизни я очень счастливый и везучий, – улыбается Клайв. – Утром уезжаю на работу, вечером возвращаюсь в любимый дом, где меня ждет семья.

Так мог бы сказать кто угодно, но не человек, съемочные площадки которого разбросаны от Лондона до Нью-Йорка.

– Да, бывают сложности – мне приходится много передвигаться по миру. Но у актеров есть привилегии – семья может путешествовать со мной. Мои дети попадают в места, куда я и не мечтал попасть в их возрасте. Это очень хорошо.

На вопрос, чем для него является отцовство, он без иронии отвечает: «Всем! – и добавляет, немного подумав: – Всегда смеюсь со своими девочками, мне ни с кем не бывает так весело». И все же мне интересно, как спасается Клайв, если ему не до смеха. Он долго молчит, вспоминая момент, когда и чем был искренне расстроен в последний раз:

– Я не плакал, но чувствовал, что хотел бы. Это было несколько лет назад, в тот день, когда мы с дочками смотрели документальный фильм про Эми Уайнхаус. Трагическая история...

Мы вскользь обсуждаем, что в такую погоду в Риме работать в номере отеля – просто преступление. Идеальный вариант – беседа на открытой террасе, а еще лучше было бы прогуляться по центру: до Испанской лестницы и фонтана Треви отсюда пять минут пешком, до Ватикана – 10 минут на машине. Но о таких простых удовольствиях Клайву остается лишь мечтать. Его поклонники повсюду, даже здесь, среди вышколенного до пяти безупречных звезд персонала отеля. Самое неудобное, что все эти люди вооружены смартфонами: «Мистер Оуэн, please, only one smile!» Он, кстати, совершенно не против разнообразить чей-либо Instagram (запрещенная в России экстремистская организация), но всему есть предел.

– Как бы я хотел вернуться в Рим без особой суеты, без работы и провести тут больше времени, – признается мне Клайв. – Я ведь пробыл здесь не так долго, всего неделю, во время съемок у Паоло Соррентино в Killer in Red для Campari. Приехал, и меня сразу отвели постигать азы миксологии в маленький speakeasy bar, кажется, он называется The Jerry Thomas Project, – я же играю бармена. Прошлым вечером, к слову, мы с Паоло тоже там были – зашли на пару коктейлей. Концептуальное место в стиле 1920-х, рекомендую вам туда сходить... Для входа нужен пароль, а в уборную допускают строго по одному – вы понимаете, что я имею в виду.

Нет смысла спрашивать у Клайва, как режиссеру «Молодости» и «Великой красоты» удалось заполучить его в короткометражную картину:

– Паоло – мечтатель с невероятно богатым воображением. При этом я поражен, насколько быстро он добивается того, чего хочет. У него мощнейшая энергетика. Лично я понимал его с полуслова.

Мы прощаемся, а через полчаса... случайно сталкиваемся на выходе из отеля. Клайв наконец закончил работать, садится в машину и бежит от ажиотажа в известном только ему направлении. В руках у него карта Рима. Уверена, что на заднем сиденье – кепка. Рядом – жена.