После откровенного интервью Дианы Уэльской, вышедшего 25 ноября 1995 года, рейтинг британской королевской семьи сильно пошатнулся. И теперь, 26 лет спустя, сын «народной принцессы» вместе со своей женой вновь воткнули нож в самое сердце знаменитой монархии. В новом интервью, которое только за первые сутки посмотрели более 17 миллионов человек по всему миру, Меган Маркл призналась, что будучи официальным представителем Винздоров, хотела совершить самоубийство из-за травли в прессе и отсутствия поддержки семьи. Она также рассказала, что во Дворце велись расистские разговоры о цвете коже ее будущего ребенка. И так как Меган отказалась называть имя своего обидчика, это обвинение теперь темной тучей нависает над всей королевской семьей (на следующий день после интервью Опра Уинфри от имени пары пояснила, что Елизавета II и принц Филипп не были причастны к этой истории).
После слов Меган, пронизанных личной болью и гневом, ее муж подлил масла в огонь. Принц Гарри, который 35 лет своей сознательной жизни прожил во Дворце, заявил, что все это время «был в ловушке системы, но не понимал этого». Он добавил, что жизнь в королевской семье нанесла серьезный ущерб психологическому здоровью пары, а те нападки, которым они с женой подверглись со стороны СМИ, могли исходить «изнутри Фирмы (британской королевской семьи — прим.ред.)». И наконец, принц Гарри признался, что «сочувствует» к своему отцу и брату, потому что они по-прежнему находятся «в ловушке». Иными словами, он назвал двух будущих наследников престола марионетками, ослепленными блеском монархии, а всю свою семью — устаревшей «Фирмой», которая готова разрушить судьбы людей в попытке сохранить свой безупречный имидж (читайте также: «Конфликт с Кейт, тайная свадьба и почему Арчи остался без титула на самом деле: о чем Гарри и Меган рассказали Опре»).
Вне зависимости от справедливости обвинений, которые Гарри и Меган предъявили королевской семье, их точка зрения на современную монархию уже была растиражирована СМИ. Конечно, роялисты называют это интервью лишь хорошо срежиссированным спектаклем, попыткой четы Сассекских «пропиариться». Однако отсутствие развернутых комментариев со стороны Видзоров (точки зрения второй стороны конфликта) не дает им весомых аргументов для защиты.
Неужели скандальное интервью Гарри и Меган станет началом конца для той британской монархии, которую мы знаем сегодня? Опасения действительно существуют, но давайте не будем спешить с окончательными выводами.
Что не так с интервью Гарри и Меган?
Опра Уинфри, несомненно, является талантливым интервьюером, виртуозно подталкивающим знаменитостей к откровенным признаниям. Но нужно понимать, что ее интервью с Гарри и Меган — это шоу, произведенное для развлекательного подразделения CBS, а не для отдела новостей. Казалось бы, какая разница? Однако именно тут кроется проблема, которая наглядно демонстрирует отсутствие объективности в телевизионной презентации истории четы Сассекских.
В новостном подразделении CBS это интервью никогда бы не вышло, потому что оно противоречит одному из основных принципов профессиональной журналистики — отсутствию конфликта интересов. Проще говоря, журналист не может брать интервью у людей, с которыми его связывает близкая дружба или деловое партнерство. В данном случае конфликт интересов был настолько очевиден, что именно с него началась беседа. Опра была почетной гостьей на свадьбе Сассекских в 2018 году, затем работала с принцем Гарри во время создания проекта о психическом здоровье для Apple TV, а в 2020 году стала соседкой бывшей королевской пары, когда они купили дом в Санта-Барбаре за 14 миллионов долларов.
Более того, большинство журналистов новостных программ приходят на съемки с подготовленными вопросами и исследовательскими заметками, чтобы указывать на факты во время интервью и не дать собеседнику «увильнуть» от ответа. Именно так ответственно повела себя британская журналистка Эмили Мейтлис в 2019 году во время беседы с принцем Эндрю, которого связывала дружба с осужденным педофилом Джеффри Эпштейном. Как отметила ее американская коллега Патрисия Требл, это жесткое часовое интервью показало, что принц, «по-видимому, был полностью лишен сочувствия к жертвам Эпштейна и недоумевал по поводу того, как его позолоченная привилегированная жизнь закончилась таким образом» (читайте также: «“Я подвел семью»: как развивался секс-скандал вокруг принца Эндрю»).
Такой подход сильно контрастирует с более мягким стилем Уинфри, отточенным десятилетиями. Несмотря на то, что она часто просила Гарри и Меган предоставить более подробную информацию или назвать имена обидчиков, ее собеседники часто отмалчивались. А она просто переводила тему.
Странным также кажется тот факт, что настолько опытная Опра Уинфри, кажется, недостаточно хорошо подготовилась к интервью (или сделала вид, что не осведомлена о тонкостях британской монархии, чтобы защитить свою якобы подругу Меган). Когда герцогиня Сассекская сообщила, что ее сын Арчи не стал принцем из-за цвета кожи, Опра лишь подняла брови и с удивлением спросила: «Серьезно?» Между тем, Меган сильно ошибалась, делая такое провокационное заявление. Согласно патенту Георга V, выпущенному в 1917 году, титулы Их Королевских Высочеств полагаются только детям и внукам правящего государя. Конечно, монарх может даровать их кому-то еще в качестве благородного жеста щедрости, но это исключение из правил. Таким образом, Арчи изначально не имел прав на титул принца, вне зависимости от количества коричневого пигмента в его коже.
И наконец, у журналистов возникли вопросы, касающиеся обвинений Меган Маркл в расизме королевской семьи. 10 марта в эфире программы «Доброе утро, Британия» ведущая Нана Акуа сказала: «Каков был контекст [высказанных кем-то опасений] в отношении цвета кожи ребенка? Я сама сталкивалась с расизмом, поэтому я поддерживаю Меган, если люди проявляют нетерпимость, потому что это недопустимо ни на каком уровне. Но я думаю, что в данном случае нам нужно очень четко понимать контекст ситуации. Знаете, у меня двое детей смешанных кровей. Моего сына зовут Айвори (в переводе с английского „ivory“ — цвет слоновой кости, прим. MC), и мы все смеялись и говорили: „Что, если он вырастет совсем черным?"»
«Люди могут комментировать все, что угодно, но это не обязательно означает, что они расисты, — добавила она. — Иногда это может быть основано на непонимании и незнании. Конечно, если действительно есть какое-то проявление расизма, то это нужно расследовать. Но недостаточно сказать: „О, мы не хотим рассказывать вам, кто это или что он сказал“. Если вы собираетесь обвинить кого-то, то уж потрудитесь ответить: кого именно? Что он сказал? И каков был контекст?» (читайте также: «Расизм и королевская семья: как Виндзоры стали заложниками своего происхождения»)
Почему БКС отреагировали таким кратким заявлением, и стоит ли в будущем ждать от них развернутых объяснений и решительных действий?
Интервью Гарри и Меган вышло в ночь с 7 на 8 марта, и уже утром следующего дня в Букингемском дворце состоялось экстренное совещание. Больше суток потребовалось представителям монархии, чтобы сформулировать ответ на провокационные откровения Сассекских. Он получился коротким, лаконичным и изящным:
«Вся семья очень огорчена, узнав весь масштаб того, насколько тяжело дались последние несколько лет Гарри и Меган. Поднятые проблемы, в особенности проблема расизма, вызывают беспокойство. Хотя некоторые воспоминания могут отличаться, они воспринимаются очень серьезно, и семья будет решать данные вопросы частным образом. Гарри, Меган и Арчи всегда останутся любимыми членами семьи»
Роялисты были сполна удовлетворены этим заявлением, чего нельзя сказать о сторонниках версии Меган и Гарри. Последние убеждены, что немногословность Короны — наглядное подтверждение тому, что королевская семья отказывается признавать собственные ошибки и не готова меняться. Однако они забывают о том, что «позиция нейтралитета» исторически была залогом стабильности монархии, а отказ комментировать личные взаимоотношения — стратегической интерпретацией семейной максимы: «Никогда не объясняй, никогда не жалуйся» (принц Гарри всегда знал об этом и, вероятнее всего, предупредил Меган, но одного предупреждения оказалось недостаточно).
Представители королевской семьи прекрасно понимают, что открытая конфронтация может нанести гораздо больше ущерба, чем тактичное урегулирование конфликта за закрытыми дверями. Впрочем, даже негласный запрет на выражение личного мнения не мешает некоторым Виндзорам демонстрировать собственную позицию по тем или иным вопросам — если не словами, то действиями. Одним из таких «тихих бунтарей» можно назвать принца Чарльза.
Во вторник утром, пока все газеты трубили о скандальном интервью Меган и Гарри, принц Чарльз отправился в Jesus House — мультикультурный религиозный центр, прихожанами которого являются многие темнокожие жители Лондона. Во время пандемии он был переоборудован во временную клинику для вакцинации населения. И произнося благодарственную речь, принц Чарльз отметил неоценимый вклад, который представители Jesus House внесли в борьбу государства с Covid-19, а также выразил человеческое сострадание всем прихожанам, которых лично коснулась пандемия и ее последствия. «Мне ужасно грустно осознавать, что темнокожая община особенно сильно пострадала от этого пагубного вируса», — добавил он.
Конечно, этот визит принца Чарльза не попал в заголовки мировых газет. Однако он показал, что королевская семья избрала кардинально отличающуюся от Сассекских стратегию поведения: помощь людям вместо громких слов и реальные действия вместо обвинений.
Действительно ли интервью будет таким разрушительным для монархии? Неужели раньше Виндзоры с таким не сталкивались?
Королевская семья Великобритании пережила немало «смутных времен» и опасных угроз, многие из которых исходили изнутри. В 1950 году Мэрион Кроуфорд, воспитательница юных принцесс Елизаветы и Маргарет, написала книгу, в которой вывернула наизнанку личную жизнь Виндзоров. Шесть лет спустя свет увидели скандальные мемуары «У сердца есть свои причины», написанные Уоллис Симпсон — американской светской львицей, ради которой король Эдуард VIII отрекся от престола. В своей книге она «прошлась» по всем представителям династии, досталось даже всеми любимой Королеве-матери (Уоллис саркастично вспоминала ее «воистину известное очарование»).
Но самой большой возмутительницей спокойствия Короны стала, разумеется, принцесса Диана. В своем знаменитом интервью 1995 года BBC One Panorama она рассказала обо всех «скелетах», скрывающихся в старинных виндзорских шкафах, — начиная от измен принца Чарльза, заканчивая нездоровой психологической обстановкой в семье, которая стала причиной булимии и нервных срывов самой Дианы. После выхода интервью королевская семья столкнулась с настоящим кризисом, который лишь усугубился после трагической гибели принцессы Уэльской в автокатастрофе два года спустя (читайте также: «Кто виноват в гибели принцессы Дианы: 6 теорий заговора»).
С тех пор прошло уже более 20 лет, и сколько бы ни шатался трон, Елизавета II по-прежнему является монархом Соединенного Королевства.
Конечно, можно справедливо возразить, что времена меняются. В США громко звучат лозунги сторонников движения Black Lives Matter, а из-за обвинений в расовой или сексуальной нетерпимости можно потерять работу и уважение общества. Однако британскую монархию не может сокрушить ни гнев американских активистов, ни разоблачительные статьи в европейской прессе. Виндзоры живут на деньги налогоплательщиков (то есть собственных подданных), поэтому вопрос их выживания — это уровень поддержки королевской семьи в Великобритании и странах Содружества. Какие же настроения царят в этих государствах после выхода интервью Гарри и Меган?
Сара Ричардсон, профессор британского Уорикского университета, считает, что популярность Виндзоров может снизиться в ближайшем будущем, но это не должно отразиться на конституционной функции монархии. «У них были подобные инциденты в прошлом, и я уверена, что это интервью повлияет на общественное мнение и скажется на поддержке определенных членов семьи или элементов организации, — поясняет она. — Но я не думаю, что это приведет к переоценке монархии в целом и поднимет вопрос о целесообразности ее существования. Мне кажется, политические партии и широкая общественность по-прежнему не симпатизируют республике».
Новая Зеландия — одно из 16 государств, где Елизавета II является Королевой — тоже не готова отказываться от монархии. Когда премьер-министра страны Джасинду Арден спросили, заставило ли ее нелестное изображение королевской семьи в интервью Гарри и Меган задуматься о конституционных связях Новой Зелании и Великобритании, она ответила: «Я уже говорила, что не чувствую стремления новозеландцев к значительным изменениям в наших конституционных механизмах, и мне не кажется, что они скоро поменяют свое мнение».
Чуть сложнее дела обстоят в Канаде, также Королевстве Содружества. Уровень поддержки Елизаветы II, которая уже 11 лет не приезжала в страну из-за преклонного возраста, сильно снизился еще до скандального интервью. В одном из отчетов, опубликованном в конце февраля на Research Co., говорится, что 45 процентов канадцев предпочитают избранного главу государства британской Королеве (что на 13 процентов больше, чем в предыдущем году). Однако в данном случае возникает неизбежный вопрос: как заменить монархию и чем? Это будет нелегко, даже если существует общественный запрос на такие перемены, считает Филипп Лагассе из Карлтонского университета. «Для внесения изменений в офис Королевы требуется единодушное согласие провинций, общин и сената. Так что полностью избавиться от монархии будет… ну, сложно», — говорит он. По его словам, любое решение, которое канадские власти разработают по этому вопросу, неизбежно столкнется с судебными или политическими проблемами.
Таким образом, отмена монархии может стать гораздо большей «головной болью» для ее подданных, чем смирение с ее существованием. По крайней мере, пока на престоле Елизавета II — Королева, доказавшая свою преданность династии и ее идеалам. Ситуация может измениться, когда на трон взойдет ее наследник — в зависимости от того, кем он будет. Если Корону наденет принц Уильям, популярный среди молодых подданных, то монархия может продолжить свое счастливое существование. Однако если престол займет принц Чарльз, ситуация может сложиться непредсказуемым образом. Британцы все еще винят его в неудавшемся браке с Дианой (накануне 20-й годовщины смерти «народной принцессы» его рейтинг упал до «рекордных» 36%), а роялисты — преданные поклонники его молчаливой матери, Елизаветы II, — неодобрительно смотрят на его публичные заявления, касательно общественных и экологических проблем (читайте также: «Каким королем будет принц Чарльз (и почему он не уступит Уильяму)»).
Какое будущее ждет Меган и Гарри?
В феврале 2021 года Меган и Гарри отказались возвращаться в королевскую семью. Сегодня они живут в огромном доме в престижном районе Калифорнии, а уже летом у них родится еще один ребенок — девочка. Их личная жизнь выглядит блаженно счастливой. Но с другими аспектами не все так радужно.
Сассекские продолжают вести роскошный образ жизни, и скоро придется платить по счетам. Они уже заключили сделки о сотрудничестве с Netflix и Spotify, которые, как сообщается, принесут им неплохие доходы. Однако пока результатом этой работы стал один-единственный подкаст со знаменитостями. Фонд Гарри и Меган Archewell, названный в честь сына пары, находится на стадии разработки.
Журналистка The Atlantic Хелен Льюис лучше всего описала их нынешнее затруднительное положение словами: «Основная проблема Гарри и Меган в том, что их конфликт с Виндзорами — пока самая интересная часть их жизни». Пришло время показать, на что они способны вне этой сферы. Однако здесь возникает другой вопрос — смогут ли они это сделать?
Фото: Getty Images, Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) (@sussexroyal)
