Сегодня татуировками никого не удивишь – они есть и у популярных голливудских актеров, и у известных политиков, и у наших друзей, которые ведут самый обычный образ жизни. Словом, перманентные рисунки на теле превратились в распространенное явление, доступное любых социальным классам и вызывающее минимальное осуждение за всю историю человечества. Однако еще пару столетий назад общественное отношение к татуировкам было совсем иным. Их можно было увидеть преимущественно на телах преступников и представителей низших слоев населения. Поэтому в сознании людей рисунки на коже ассоциировались с чем-то постыдным, грязным. И, разумеется, они были чужды аристократическим кругам и их образу жизни. Представить татуировку на теле монарха – такое не снилось даже самым смелым писателям-фантастам.
Тем не менее, запретный плод сладок. Перед манящей идеей украсить свое тело рисунком не устояла ни английская аристократическая чопорность, ни вековые традиции русского императорского двора.
В 1890 году цесаревич Николай Александрович (будущий император Николай II) отправился в девятимесячное путешествие на борту русского императорского крейсера Память Азова на Дальний Восток. Это была интересная, хотя и непростая поездка для молодого человека из монаршей семьи. В Японии он пережил покушение на свою жизнь, когда один из самураев на вокзале ударил его саблей. У Николая остался девятисантиметровый шрам на лбу, но рана его была не опасна. Однако, несмотря на опасное происшествие в дороге, цесаревич действительно заинтересовался Страной Восходящего Солнца, ее культурой и традиционными японскими ремеслами.
В апреле 1891 года, во время официального мероприятия, проводимого в Киото во главе с принцем Арисугава Тарухито, Николай Александрович обратился к представителю японской императорской фамилии с просьбой представить его местным мастерам татуировки. Желание заморского гостя было исполнено, и уже на следующий день на борт флагмана русской эскадры поднялись два капитана родом их Нагасаки. Один из них вытатуировал изображение черного дракона с желтыми рогами, зелеными лапами и красным животом на правой руке цесаревича. Напомним, что в Японии это фантастическое животное является символом четырех стихий и четырех сторон света, а татуировка дракона, по поверью, дарует своему владельцу не только силу и власть, но и мистические способности. Болезненный процесс нанесения рисунка на кожу длился около семи часов, но Николай Александрович остался в восторге от результата.
Неизвестно, как родители наследника престола отреагировали, когда их сын вернулся на родину с таким необычным японским «сувениром». Но сам цесаревич нисколько не стеснялся своей татуировки и демонстрировал ее даже тогда, когда стал императором и первым лицом государства. Этот факт наглядно иллюстрируют фотографии, сделанные в Ливадии, где Николай II любил отдыхать и играть в теннис со своими наследниками и сопровождавшими его офицерами, служившими на императорской яхте Штандарт (читайте также: «Party like a Russian: как император Николай II тратил деньги»). На этих кадрах император запечатлен в белой рубашке с закатанными рукавами, что позволяет увидеть изображение дракона на его правой руке.
Так что Николай II был своего рода бунтарем в семье Романовых, набившем себе большую татуировку на видном месте, но отнюдь не первопроходцем в этом деле. Некоторые историки считают, что первым представителем русской знати, нанесшим изображение на кожу, был сам Петр I. Его татуировка якобы представляла собой рисунок боевого топора. Однако официальных подтверждений этому нет.
Так или иначе, в середине XIX века мода на татуировки начинает распространяться среди европейских аристократов. И некоторые Виндзоры оказались во главе этого трендового течения – в частности, король Эдуард VII. Еще будучи принцем Уэльским, он посетил Святую Землю, откуда вернулся с татуировкой Иерусалимского креста. Это был 1862 год. Очевидно, процесс нанесения изображений на тело показался наследнику британской короны крайне увлекательным, поэтому даже взойдя на престол Соединенного Королевства, Эдуард VII продолжил украшать свое тело татуировками. Правда уже меньшего размера.
Кстати, при каких именно обстоятельствах была сделана татуировка Эдуарда VII (тогда еще принца Уэльского или «Берти»), мы можем узнать практически из первоисточника. Ведь до наших дней дошли записи, сделанные будущим королем во время его путешествия по святым местам.
В 1861 году умер отец Берти – принц-консорт Альберт. С тех пор его отношения с матерью – овдовевшей королевой Викторией – переживали не лучшие времена. Виктория считала, что поведение Берти привело к стрессовой ситуации в их семье, что приблизило кончину ее супруга. Королева погрузилась в свое горе, а ее сын уже на следующий год поспешил покинуть Соединенное Королевство, чтобы не разжигать конфликт еще сильнее и дать страстям улечься.
Путешествие по Ближнему Востоку привело Берти в Дамаск (Сирия), где он проникся местным колоритом. В его дневнике появляется запись о некой миссис Дигби, которая развелась со своим английским мужем ради совсем молодого арабского шейха. «Мы посетили дом мисс Дигби, которая когда-то была красавицей – написал он, – и до сих пор сохранила в себе следы былой красоты». Другая дама по имени Сурайя-паша пригласила его в свой дом на ужин, который оказался настоящим пиром – 62 блюда, включая десерты! Как известно, Берти в молодости был известным любителем приключений, веселья и горячительных напитков, поэтому с головой погрузился в водоворот этой арабской сказки. И уже через десять дней после приема у миссис Сурайи-паши в его дневнике появилась такая фраза: «Один из местных сделал мне… татуировку».
Вероятнее всего, в какой-то момент королева Виктория была ознакомлена с содержанием путевых записок своего сына, поэтому могла тактично смягчить формулировки, их экспрессию и объем. Однако одно известно наверняка – Берти положил начало традиции, создав прецедент. А его примеру последовали его сыновья – принцы Альберт Виктор и Георг (будущий король Великобритании Георг V). Они сделали татуировки во время поездки в Японию в 1882 году. И хотя историки расходятся во мнении, какие именно изображения они выбрали для нанесения на свою кожу (некоторые считают, что это были драконы, другие – что это были Иерусалимские кресты), сомневаться в самом факте существования их татуировок не приходятся, ведь сам принц Георг упоминал их в своих письмах (читайте также: «Спасти царскую семью: почему Георг V отказал в помощи своему кузену Николаю II?»).
Любопытно, что известный татуировщик конца XIX века Джордж Бурчетт писал в своих мемуарах, что «мама, королева Виктория, видела некоторые татуированные рисунки [своих наследников], и я уверен, она не была удивлена». В 1901 году после смерти королевы Виктории Бурчетт отметил в своих личных записях: «Когда королева умерла 22 января... Мне приходилось работать до полуночи каждый день, включая воскресенье, в течение нескольких недель, выполняя татуировки в память о нашей Королеве».
Таким образом, история королевских татуировок началась еще в далеком XIX веке. Традиции традициями, но бунтари есть в любой семье. Поэтому мы совсем не удивимся, если принц Гарри или принц Уильям неожиданно признаются, что во времена бурной молодости стали обладателями рисунков на теле.
Фото: Getty Images, statearchive.ru
