Пропавшие вещи принцессы Дианы: как принц Чарльз оберегал себя и Камиллу от правосудия

Том проливает свет на многие подробности из будничной жизни Чарльза, однако один эпизод из его жизни рискует дать антироялистам новый повод для упразднения монархии, ведь, как оказалось, Кларенс-хаус и, что еще страшнее, Букингемский дворец в свое время открыто воспрепятствовали свершению правосудия.

Эта история случилась в январе 2001 года, через три с половиной года после смерти принцессы Дианы. Принц Чарльз уже второй год как активно появлялся в свете вместе с Камиллой, обрушивая свои рейтинги до нулевых показателей. Общественность не упускала случая обвинить наследника во всех смертных грехах, но похоже на этот раз ей выдался вполне реальный повод. Однако не все было так просто.

Том Боуэр поговорил с инсайдерами Кларенс-хауса и некоторыми фигурантами этого дела и выяснил сенсационные подробности о том, как королевская семья спасала себя от лишних разоблачений под следствием. Отрывки из его книги эксклюзивно публикует британский Daily Mail.

Утренний визит

18 января 2001 года. 6.50 утра. Место действия: пригород Ранкорна, графство Чешир. Бывший дворецкий покойной принцессы Дианы Пол Баррел и его супруга Мария Косгров мирно спят в своем частном доме, не подозревая, что всего через несколько секунд в их дом неожиданно ворвется полиция во главе со старшим детективом-инспектором Максин де Бруннер.

Но вот раздается предупредительный звонок в дверь. Жена Баррела нехотя впускает в свой дом Максин и еще трех офицеров и зовет мужа в переднюю. Детектив де Бруннер сразу переходит к делу.

– В вашем доме спрятаны какие-нибудь вещи из Кенсингтонского дворца?

– Нет, — качает головой Баррел. Детектив де Бруннер еще не знает, лжет он или нет, но дает команде полицейских «добро» на обыск дома.

Как пишет Том Боуэр, то, что нашла полиция, превзошло все ожидания. Комнаты Баррела были буквально завалены предметами искусства, личными фотографиями принцессы, дорогим фарфором, дизайнерской одеждой, которые совершенно очевидно когда-то принадлежали леди Ди.

Детектив де Бруннер за всю свою карьеру успела повидать многое, но даже она не смогла сдержать эмоции при виде личных вещей Дианы. «О боже», — произнесла женщина, заметив, что в доме Баррела стоит даже старинный стол из красного дерева с высеченной надписью «Ее Королевское Высочество».

Дальше — больше. Том Боуэр заявляет, что в то утро полиция также обнаружила две тысячи негативов, на которых, среди прочего, был изображен принц Чарльз в ванной с Уильямом и Гарри, а также другие фотографии полностью голых детей принца и принцессы Уэльских. Были здесь и фото, подписанные Дианой лично, ее частные письма Уильяму и Гарри, одежда, туфли, сумки и даже парфюм. Всего около двух тысяч наименований.

В нынешних обстоятельствах все эти предметы, учитывая трагичную судьбу принцессы Дианы и бесконечное расследование ее гибели, могли быть приравнены не только к королевским сокровищам, но и к вещдокам. В любом случае, очевидно было одно: леди Ди никак не могла просто так отдать столь личные вещи. По крайней мере, не в таких количествах.

Дом Баррела был объявлен местом преступления, а сам королевский дворецкий был временно задержан полицией. Так началось расследование, за которым вся страна следила почти два года. Однако Том Боуэр уверен: настоящие подробности этого дела тщательно скрывались и решались не в отделах расследований полиции, а в кулуарах королевских дворцов. И самым заинтересованным лицом здесь был именно принц Чарльз.

Дворецкий, который слишком много знал

Пол Баррел работал на принца и принцессу Уэльскую долго: сначала в их загородной резиденции Хайгроув, а затем в Кенсингтонском дворце. И, как и весь персонал в распоряжении Дианы и Чарльза, он имел более чем полное представление обо всех трудностях королевской пары, включая их обоюдные измены и ментальные проблемы леди Ди (читайте также: «Катастрофа для династии: „психическая болезнь“ принцессы Дианы»).

Сам он, однако, тоже был «под прицелом»: известно было, что женатый дворецкий имел несколько интрижек с охранниками Дианы. В Кенсингтонском дворце это было секретом Полишинеля, так что обе стороны просто хранили тайны друг друга и не переходили друг другу дорогу.

До принца Уэльского новость об аресте Баррела дошла только спустя неделю, однако, не подозревая о реальном масштабе предполагаемого хищения, он лишь пожал плечами и сказал: «Да все они что-нибудь воруют». Но через несколько часов спокойствие принца будто испарилось. Еще одно полицейское расследование, связанное с прошлым Дианы, могло плохо кончиться и было совсем не на руку ему и Камилле.

Нужен был срочный план: например, пусть Чарльз скажет, что он сам отдал дворецкому вещи бывшей жены. Тогда дело будет закрыто за неимением состава преступления. Однако это был тупиковый путь: в конце концов, Чарльз не имел никакого права распоряжаться личным имуществом погибшей жены, так как не числился в списке исполнителей ее завещания. С его стороны это было бы прямым воспрепятствованием правосудию. А даже у принца Уэльского не было власти наложить вето на расследования.

Впрочем, адвокат Чарльза Эндрю Шоу был в куда более приподнятом настроении, ведь он был уверен: дело Пола Баррела никогда не дойдет до суда. «Вы совершаете большую ошибку, — уверял он детектива де Бруннер. — Они никогда не сделают секреты Баррела достоянием общественности. Они никогда не позволят довести дело до суда».

Но Максин де Бруннер не поверила. Как оказалось, очень зря.

Попытка сделки

Утром 3 апреля в одном из кабинетов Сент-Джеймсского дворца детектив де Бруннер и прибывший с ней юрист Короны были безапелляционны: у них нет никаких поводов сворачивать расследование против Баррела. Вместе с принцем Чарльзом находилась Фиона Шеклтон — именно она защищала интересы наследника, когда тот разводился с Дианой.

Ранее дворецкий пытался связаться с Чарльзом: он отдаст часть вещей ему, если принц согласится не поддерживать обвинения против него. Но Фиона предусмотрительно посоветовала своему клиенту не ввязываться в сговор с Баррелом, ведь тогда общественность решит, что Букингемский дворец покрывает преступление.

Чарльз послушался совета, однако сам он прекрасно представлял, чем для него самого может обернуться это дело. Кто знает, что может рассказать Баррел во время допроса? Он видел, как Чарльз общался по телефону с Камиллой, пока был женат. Видел, как Диана заводила интрижки на стороне. А вдруг он решит поспекулировать на слухе о том, что принцесса увлекалась кокаином?

Тем временем полиция находила все новые и новые улики. Через месяц она обнаружила среди конфискованных вещей Дианы диктофонные записи, на которых принцесса подробно описывала свою сексуальную жизнь с Чарльзом, а также свою интрижку с полицейским Барри Маннаки (читайте также: «Любимые мужчины принцессы Дианы»). Но принца Уэльского эти записи беспокоили не так, как одна, которую, к счастью, полиция так и не нашла. На ней Диана рассказывала, как один из сотрудников его, Чарльза, команды изнасиловал другого. Обнародование такого наследник допустить никак не мог.

Шантаж дворецкого

Адвокаты Баррела, между тем, отлично уловили панику Чарльза и начали наступление. В беседе с Фионой они заявили ей, что если принц Уэльский не остановит расследование, Полу «придется» рассказать суду все, что ему известно о личной жизни Дианы. Возможно, придется и упомянуть то, что леди Ди сталкивалась с угрозами со стороны герцога Эдинбургского, супруга Елизаветы (читайте также: «Как принцесса Диана вносила разлад в брак Елизаветы II и принца Филиппа»).

Дело принимало серьезный оборот: полиция и юристы уже желали получить непосредственное согласие Чарльза и Уильяма (одного из наследников имущества принцессы) на возбуждение уголовного дела. Привлечение старшего сына было самым страшным кошмаром для Чарльза. «Ты должен сделать что-нибудь», — приказывал принц Уэльский своему pr-директору.

Пол, хоть и извинился перед Марком, чувствовал себя хозяином положения. Да, он, конечно, вернет все вещи Дианы, но он желает видеть Чарльза лично. Но и это не все: Пол не хочет, чтобы этот инцидент сделал его навсегда изгнанником. Так что скромная должность в замке Балморал его вполне устроит.

Биограф Чарльза пишет, что в тот день Марк понял, что Пол Баррел относится к королевской семье, как к странной смутной группке людей, связанных друг с другом отнюдь не семейными отношениями. Но, что еще хуже, в какой-то момент он понял, что все это правда, ведь по сути Чарльзу было все равно, виновен ли Баррел или нет. Главное — не допустить ненужной огласки.

«Это слишком много!»

В любом случае, Чарльз так и не встретился с Баррелом. О планах принца Уэльского внезапно узнала полиция — проболтался кто-то из окружения наследника. Чарльза трогать не стали, а вот Марка Болланда привлекли как официального свидетеля, который отныне не имел права иметь какие-либо контакты с подозреваемым.

А Чарльза все пытались убедить дать согласие на возбуждение дела. Детектив де Бруннер заваливала его все новыми и новыми доказательствами вины дворецкого, но принц продолжал петь заготовленную песню: «Да так ли это важно? Какая разница? Ну, взял он пару вещей, и что?».

Делать было нечего: Чарльз дал согласие на обвинение дворецкого и пообещал отныне не общаться с подозреваемым и его адвокатами. Однако, как свидетельствует автор книги, принц все еще мечтал о том, что дело, так или иначе, будет сорвано.

А Пол Баррел тем временем, поняв, что заключить сделку с Чарльзом не выйдет, начал говорить. Много говорить. Уже в августе 2001 года дворецкий выступил с 39-страничным заявлением, в котором рассказал о тайных романах Дианы и о том, как она отлынивала от публичных мероприятий, чтобы провести время со своими любовниками. Даже полиция понимала, что Пол объявил войну монархии и активно подрывает ее имидж. Спустя еще полгода, в феврале 2002-го, он расскажет, что встречался с Королевой и обсуждал с ней его собственные отношения с принцессой Уэльской.

Все это, по сути, не имело никакого отношения к делу о краже личных вещей леди Ди, и никак не помогало его защите. Но Пола уже было не остановить. Страх принца Чарльза за имидж его и его семьи крепнул все больше и больше.

Допрос Пита

Дело Пола Баррела уже давно было передано в прокуратуру, однако принц Чарльз не оставлял попыток хоть как-то повлиять на ход расследования. Представлять свои интересы он назначил своего нового секретаря сэра Майкла Пита.

Встреча, которую он назначил детективу де Бруннер и ее младшему коллеге Роджеру Милберну, больше напоминала допрос. Намеренно усадив бойкую Максин на самый низкий стул, он грозно и свысока смотрел на нее, стараясь убедить ее выдать похищенные вещи Дианы Кларенс-хаусу.

Впрочем, он выбрал не ту «жертву». Детектив де Бруннер уже давно не имела полномочий принимать решения (теперь это мог сделать только прокурор). Да и, вероятно, Майкл Пит не знал, что если кто и может требовать вещи Дианы назад, то это исключительно исполнители ее завещания, к коим Чарльз не имел ровно никакого отношения. А те, в число которых входила мать Дианы Фрэнсис Шанд и ее старшая сестра леди Сара, были уверены в виновности Баррела и входить в деликатное положение принца Уэльского напрочь отказывались.

14 октября Полу Баррелу было предъявлено официальное обвинение в краже 300 предметов, принадлежавших принцессе Диане. Остальные вещи прокуратурой не учитывались, так как имели непосредственное отношение к Чарльзу и Уильяму, но никто из них не собирался являться в суд в качестве свидетелей.

Дело, наконец-то, дошло до Суда. Сторона обвинения ликовала.

Ход Ее Величества

Через 11 дней после слушания дела Баррела довольный собой и своей работой прокурор Уильям Бойс пил чай в своем кабинете и просматривал газеты, как вдруг его привычный утренний ритуал прервал его помощник.

Прокурор Бойс побледнел. Оказалось, что несколько дней назад Елизавета внезапно вспомнила, как после смерти Дианы она беседовала с ее дворецким и сказала, что ему следует позаботиться о частных документах принцессы.

Это был конец. Слова Королевы были ключевым свидетельством, однако проверить их суд не имел возможности, ведь, по Конституции, Ее Величество никак не может предстать перед судом Ее же Королевского Величества. Порочный круг, тупик, который отныне не давал обвинению подступиться к Баррелу.

Разумеется, если бы Елизавета была обыкновенной гражданкой, ей бы задали массу вопросов. Например, как так получилось, что о беседе с дворецким она вспомнила спустя полтора года после того, как против Баррела началось расследование? Не следила за делом? Это вряд ли: известно, что Елизавета каждое утро читает газеты, а все это время Пол Баррел стабильно появлялся на первых полосах. Но делать было нечего: заявление Ее Величества решительно перечеркивало все то, что обвинение старательно добывало в течение полутора лет.

Звонок леди Сары

Все обвинения с дворецкого были сняты. Виновники резко сменились, и теперь единственной, кто впал в немилость, была полиция в целом и детектив Максин де Бруннер в частности. Некомпетентность, неприкрытые амбиции, — это лишь часть того, в чем была обвинена женщина.

Так что, когда 2 ноября на ее сотовый позвонили с незнакомого номера, детектив не ожидала ничего хорошего. Но, к ее удивлению, на том конце с ней разговаривала леди Сара — та самая, которая не шла на поводу у Чарльза и желала, чтобы Пол был обвинен в краже.

Детектив ждала продолжения.

– Вы знаете, а ведь дело было свернуто из-за сделки Пола Баррела и принца Чарльза. Они, — заявила сестра Дианы, имея в виду королевскую семью, — договорились, что свернут процесс при трех условиях. Баррел будет писать книгу, но он не должен вспоминать некоторые эпизоды из жизни Дианы и Чарльза — это первое.

В этот момент детектив де Бруннер уже нашла ручку и скрупулезно записывала все, что слышала.

– Во-вторых, — продолжила Сара, — имущество Уильяма должно быть возвращено Уильяму. А третьего я не знаю. В любом случае, они не могли позволить, чтобы Пол болтал много. А он грозился сделать это, если процесс не будет аннулирован.

Эпилог

Разумеется, после этого разговора Максин де Бруннер предпринимала еще несколько попыток восстановить справедливость, но безуспешно. Необычное и, надо думать, сфальсифицированное заявление Ее Величества было доказано еще не раз. И дело затихло.

Впрочем, старания де Бруннер были оценены по достоинству ее коллегами по цеху. Шеф полиции Лондона — то ли для того, чтобы похвалить, то ли чтобы усмирить детектива — повысил ее до должности заместителя комиссара.

Пол Баррел тоже не остался у разбитого корыта. Его книга о Диане имела оглушительный успех, а сам дворецкий до сих пор приходит на всяческие шоу и дает комментарии таблоидам, не успевая подсчитывать собственные гонорары.

Секретарь Чарльза Майкл Пит тоже продвинулся по карьерной лестнице и подал в отставку только в 2011 году, получив право в течение года жить в Кенсингтонском дворце. Затем он стал успешным инвестором.