Когда я ждала ребенка, подруги, у которых уже были дети, исправно рассылали мне списки нужных для будущего малыша вещей. В зависимости от степени перфекционизма мам эти списки занимали от одной до пяти страниц. Несмотря на то что эти «простыни» с перечнями странных предметов нагоняли на меня дичайшую тоску, граничашую с паранойей, я тщательно их изучала, лезла в интернет читать форумы, ставила плюсики напротив предметов, без которых, как мне казалось, нельзя было обойтись, и затем составляла собственные списки. По мере приближения родов степень моей озабоченности по поводу наличия всего необходимого росла в геометрической прогрессии, словно вот-вот мне предстояло сдавать сложнейший экзамен. Но апогея мое «гнездование» достигло, когда уже появился малыш. Я маниакально заказывала всевозможные baby-гаджеты онлайн и радостно брала все, что нам отдавали знакомые. (В итоге половину заказанного пришлось вернуть, но дома все равно до сих пор валяются четыре молокоотсоса.) Муж называл мое поведение компульсивным накопительством и терпеливо ждал, когда я угомонюсь.
Я действительно угомонилась, но только чуть-чуть. Каждый раз, когда я захожу в детские магазины, у меня разбегаются глаза. В голове просыпается нервный голосок: «А все ли у нас есть? Надо обязательно что-то купить, раз уж я здесь!» В общем, я почти никогда не выхожу без покупки, даже если это пятая по счету панамка, десятая бутылочка и пятнадцатая развивающая игрушка.
Дети – активные фигуранты ярмарки тщеславия, в которой участвуют многие современные женщины
В отличие от многих других бизнесов, baby-индустрия практически не нуждается в рекламе. (В одной только Америке оборот рынка предметов по уходу за малышами составляет около 70 млрд долларов в год.) Кто будет экономить на детях? Мы будем игнорировать собственные нужды, но наших малышей всегда будем стараться обеспечить самым лучшим. Это особенно актуально для поколения родом из СССР: многие из нас неосознанно стремятся компенсировать наше дефицитное советское детство.
Мы росли во времена, когда родителям приходилось стирать пеленки, причем чаще всего руками (этот многоступенчатый процесс – замачивание, кипячение, сушка и глажка – кажется мне страшным наказанием, по крайней мере в описании моей мамы), и стоять в очередях за самым необходимым. У нас не было ни молокоотсосов, ни стерилизаторов бутылочек, ни блендеров, ни электронных качелей, ни кресел-переносок, ни ортопедических матрасов, ни «умных» одеял – список того, без чего мы росли, можно продолжать очень долго. Да, мало кому из нас делали массаж – тем более на дому. Не говоря уже о выборе – точнее, его отсутствии – детского питания, предметов гигиены, игрушек и одежды.
Я ни в коем случае не ностальгирую по той поре. И не призываю экономить на детях. Зачем пользоваться неудобным деревянным стульчиком для кормления, когда можно купить самый лучший, с сиденьем, напоминающим кресло в бизнес-классе самолета, и семью вариантами его положения? И уж тем более с трудом представляю, как можно обходиться без тех же памперсов, хотя половина земного шара по-прежнему именно так и делает. И как-то живут. И мы жили. Мои детские воспоминания в основном очень светлые – трудно приходилось моей маме, не мне. Помню, правда, что, будучи постарше, я страстно мечтала о кукле Барби, которая у некоторых моих подруг уже была. Но и это не сильно омрачало мне жизнь. Платья, которые я жила из шелковых ленточек для обычных советских кукол, были намного красивее того, во что были одеты куклы Барби.
У меня много подруг, одевающих своих малышей исключительно в Baby Dior и Baby Burberry. Кого мы в этом случае хотим порадовать? Детей? В первую очередь – конечно же, себя. Дети – активные фигуранты ярмарки тщеславия, в которой участвуют многие современные женщины. Мы самоутверждаемся за счет того, что есть у наших малышей, и бесконечно соревнуемся в этом друг с другом. Несомненно, влияют на нас и знаменитости: как бы иронично мы ни относились к сумасшедшему гардеробу Сури Круз (Suri Cruise) и малышки Харпер Бекхэм (Harper Beckham), внешний вид этих маленьких принцесс для многих современных мам – эталон.
Но и в том, что мы хотим себя порадовать, наряжая малышей и заваливая их игрушками, тоже нет ничего плохого. Хотя любимыми у детей обычно становятся две-три игрушки, причем часто довольно неожиданные. Наш, например, никак не наиграется простой пластиковой бутылочкой, куда я насыпала горсть сухих горошин, а также парой стареньких погремушкек. А остальное пылится в углу, так же как и подаренные нам дизайнерские комбинезончики, оказавшиеся крайне неудобными.
Подруги часто отдают мне вещицы своих детей, из которых они выросли. Мне очень нравится эта традиция. А еще лучше – почаще отдавать лишние вещи тем детям, которые действительно нуждаются. Ведь недолюбленными, или, как это называют психологи, «сенсорно депривированными», дети вырастают не от отсутствия у них того или иного гаджета, а от недостатка родительского внимания. Счастливыми их делают не вещи, а наша эмоциональная вовлеченость, желание и способность их чувствовать и понимать. Разве вы так не считаете?
