Сара Фергюсон, герцогиня Йоркская: «Мы с Эндрю развелись, но не разошлись»

«Уж такой я родилась, – говорит герцогиня. – И из-за этого я часто попадаю в неприятности. Почему-то люди думают, что ты – сложная, если они не могут тебя понять, если ты несерьезно относишься к своей жизни. Но это все лишь потому, что я стараюсь смотреть на жизнь глазами ребенка – и всегда радоваться каждому дню».

Что же, это заметно. На свадьбе ее младшей дочери Евгении многие из нас влюбились в нее снова, с двойной силой, хотя по первому времени и глядели на нее с опаской. Но ей было все равно. Она оставалась собой, не боясь в очередной раз нарушить протокол, чтобы обнять людей, собравшихся у входа в Часовню Св. Георгия. Внутри, среди членов королевской семьи, она также сохраняла природную непосредственность: шепнула дочери, что больше не может втягивать живот, махала друзьям и в целом просто светилась от счастья.

Так мы и поняли: Ферги снова с нами. Ее дух озорства и беспрестанного веселья никуда не делся, а лишь возродился после окончания долгой опалы как со стороны общественности, так и со стороны королевской семьи.

На прошлой неделе мне посчастливилось провести вместе с герцогиней два дня, во время которых я получила беспрецедентный – и, думается, самый широкий за последние десятилетия – доступ в ее жизнь. Она рассказала о своем разводе с принцем Эндрю, который даже 22 года спустя многим не дает покоя и откровенно восхищает: «Мы самая счастливая разведенная пара в мире! Да, мы развелись, но не разошлись». Она также описала те одинокие годы, когда она была вынуждена каждое Рождество смотреть на своих дочерей лишь по телевизору – ведь они всегда проводили праздники в Сандригеме, в то время как их мать оставалась персоной нон грата.

И, конечно же, за это время она рассказала мне о тех чувствах, которые испытывает каждая мать в день свадьбы своей дочери. Да, она до сих пор не скрывает радости, вспоминая тот день. «Я всегда, когда ходила на свадьбы думала про себя: «И чего это мать невесты постоянно плачет?», – рассказывает Сара. – Но теперь я понимаю, почему. Просто это невероятное чувство – осознавать, что твоя дочь уже выросла, что она покидает отчий дом и начинает свою собственную жизнь».

«Когда я шла к своему месту, в Часовне, я видела, как на меня смотрят, – вспоминает герцогиня, едва прикладывая к глазам платок в горошек. – Многие испытали облегчение, когда убедились, что я дошла до скамьи и даже ни разу не поскользнулась на высоких каблуках. А потом я оглянулась вокруг, увидела лицо своей сестры (Джейн), а в ее глазах были слезы. И вот я уже тоже начинаю плакать».

Сегодня, в свои неполные 60, она такая же, как и прежде: ее рыжие волосы не тронуты сединой, ноги все так же стройны, а природная эксцентрика, кажется, нисколько не выровнялась за годы под гнетом протокола. Сара Фергюсон остается такой же великолепной, бесцеремонной, самой собой.

«Диане понравилась бы эта свадьба»

День 12 октября будут помнить еще долго: богатые декорации, празднества, звездные гости. Но в тот день герцогиня думала еще кое о чем: о том, что рядом с ней нет многих ее любимых. Принцессы Дианы, в том числе. «Я вспоминала друзей и родных, которых уже не было на этом свете, – признается Сара. – Вспоминала Диану. Но она все равно всегда со мной.

Больше всего я скучаю по ее звонкому смеху. Она была моей лучшей подругой и самым веселым человеком в моей жизни. В ней было столько такта и столько остроумия. С ней всегда было интересно, потому что мы постоянно смеялись и наслаждались жизнью. Я уверена, ей бы понравилась эта свадьба».

Однако в тот день на свадьбу ее дочери пришли и другие люди, с которыми Сара не виделась уже очень давно. Например, Королева и герцог Эдинбургский, который до последнего момента не знал, придет ли он на свадьбу или нет. Его самочувствие позволило ему приехать в Виндзор – и вот, впервые за 25 лет он сидел со своей бывшей невесткой чуть ли не на расстоянии вытянутой руки. Говорят, что после скандала с откровенными фотографиями, на которых Ферги запечатлели в компании американского бизнесмена Джона Брайена, принц Филипп наотрез отказывается даже находиться с ней в одной комнате. Но в тот день, очевидно, он сделал исключение.

Впрочем, сама Сара даже не смотрела в сторону бывшего свекра. Ее взгляд был сосредоточен на дочери.

«Я была так горда, – говорит герцогиня. – Евгения стояла величественно, с гордо поднятой головой, демонстрируя шрам на позвоночнике. Я же ходила на все примерки и не переставала радоваться за нее. У нее не было фаты, так что это было очень громким заявлением с ее стороны. Мы предварительно позвонили в Часовню, чтобы убедиться, что здесь нет какого-то особого правила, обязывающего невест надевать вуаль. И нам сказали, что такого предписания нет. Так что Евгения решила просто быть собой» (читайте также: «Настоящая принцесса: свадебный образ Евгении Йоркской»).

«Они с Джеком просто созданы друг для друга, – уверена Сара. – Он обожает ее, а у меня теперь есть сын. Джек – вылитый Зибиди (персонаж из британского мультфильма «Волшебная карусель», BBC – прим.ред.). Он будет лучшим консортом в мире, как принц Альберт для королевы Виктории. Я знаю, что это союз, созданный на небесах».

« Я стала мыть туалеты, чтобы оплатить себе автобус»

Герцогиня признается, что во время церемонии было немало трогательных моментов, во время которых ее глаза наполнялись слезами счастья, а ее близкие будто бы были вместе с ней.

Отец всегда учил ее заботиться о персонале: «Он говорил мне: «Помни, что кухня – всегда важнее, чем столовая». Поэтому я позаботилась о том, чтобы под тентом для шоферов было все необходимое: кофе, бисквиты. А еще я поставила там фотографию папы. Уверена, он бы гордился мной».

Майор Рональд Фергюсон умер в 2003 году, а его первая жена Сьюзанн – мама Ферги – погибла в 1998-м, в 61 год, в аварии в Аргентине, где она жила со своим вторым мужем, игроком в поло Гектором Баррантесом. Винтажная сумочка от Manolo Blahnik, с которой Сара появилась на королевском венчании, когда-то принадлежала ее матери: «Мама выбрала эту сумку в день моей свадьбы с принцем Эндрю, и в ней до сих пор лежали входные билеты. Они были зеленого цвета – поэтому я тоже пришла в зеленом».

А та женщина в инвалидной коляске, Джесси Хьюберти, с которой Сара обнималась у входа в Часовню, на самом деле, была близкой подругой ее матери. «Когда мне было 19, я полгода прожила вместе с ней в Нью-Йорке. Мой папа говорил мне тогда, что я «слишком испорчена» и что я должна поработать в Америке. Так что я осталась у Джесси и стала мыть туалеты, чтобы оплатить себе автобус».

Рядом с Джесси стоял шерп Галзен (с ним Сара тоже крепко обнялась), вместе с которым она совершила экспедицию до одной из баз на Эвересте в 2000 году – в благотворительных целях, чтобы поддержать людей с нарушениями обучаемости. После этого они поработали вместе еще несколько лет. Сейчас он вместе с семьей живет в Нью-Йорке, а в Виндзор приехал только лишь, чтобы взглянуть на Евгению в ее самый счастливый день в жизни.

В день фестиваля в Роял-лодж, в субботу, гостям подавались блюда, которые имели особое значение для молодых и их семей. Была аргентинская говядина – в честь мамы Ферги, рис из Никарагуа (здесь Джек сделал Евгении предложение), мини-бургеры из США – там, где базируется галерея, в которой работает Евгения. Была итальянская пицца и испанская паэлья, а еще были блинчики из Швейцарии – намек на курорт Вербье, где герцог и герцогиня приобрели для себя шале.

Если подумать, на свадьбе не было лишь Камиллы, герцогини Корнуольской, которая ранее пообещала в этот день посетить одну из школ. Была ли Сара оскорблена? Ничуть! «Здорово, что она не отменила свое мероприятие, – считает герцогиня. – Особенно, когда дело касалось детей. Она потрясающая леди, и она была близкой подругой моей мамы».

«Эндрю – это лучший человек в моей жизни»

Сложности последних десятилетий никак не отразились и на отношениях герцогини с герцогом Йоркским, с которым они все так же близки. У них даже есть общий дом, Роял-лодж в Виндзоре, а своих детей они воспитывали одинаково, как партнеры.

Я спрашиваю Ферги, любит ли она Эндрю. Но к 2018 году Сара научилась быть дипломатом и умело уходит от ответа, сказав только: «Мы оба так считаем. Мы идеально подходим друг другу. Наши любимые слова: общение, компромисс и участие».

«23 июля 1986 года был самым счастливым днем в моей жизни. Эндрю – это лучший человек в моей жизни. То, что он делает ради Британии, впечатляет. Никто не знает, как много он работает на самом деле», – заявляет герцогиня.

«Несмотря на то, что мы уже не пара, мы все еще верим друг в друга, – продолжает герцогиня. – Йоркские – очень крепкая семья. Мы уже демонстрировали это. И вы видели это на свадьбе. Мы стоим друг за друга горой, бьемся друг за друга. Мы уважаем мнение каждого, всех выслушиваем. И наши дети тоже прислушиваются к нам. Мы сидим вместе за столом, вместе пьем чай. Это очень важная часть нашей жизни».

Наконец, я задаю самый главный вопрос: поженятся ли они вновь? «Многие об этом спрашивают, но нам нравится жить так, как мы живем сейчас, – отвечает она. – Мы наслаждаемся обществом друг друга, позволяя каждому расцветать самостоятельно. Звучит, как сказка, но так уж у нас принято».

«Я – как львица»

«В воскресенье после свадьбы я спросила Евгению и Джека, не хотят ли они остановиться в каком-нибудь особенном месте. Но нет. Им захотелось остаться в Роял-лодж. Так что в ночь перед их медовым месяцем вся наша семья ела пиццу на кухне», – вспоминает Сара.

Я спрашиваю ее о ее отношениях с Королевой, которая, как говорят, однажды заметила, что вне зависимости от того, как вела себя Ферги в прошлом, она всегда была хорошей матерью. Сара отвечает рассудительно: «Ее Величество – это настоящая икона, с которой мне посчастливилось общаться. Она великолепна в роли главы государства, леди и наставницы. Мне повезло, что я с ней знакома».

Честно говоря, она с большим уважением относится и к принцу Филиппу, которого она описывает, как «невероятного человека»: «Я его очень уважаю и всегда восхищалась им. У нас получилась очень милая фотография (официальный портрет со свадьбы – прим.ред.). Было здорово увидеть его снова. Мой отец часто играл с ним в поло, и я до сих пор храню эти воспоминания».

Но теплее всего она, конечно же, отзывается о своих дочерях. Вместе они называют себя «триногой» – то есть независимым и нерушимым триумвиратом. За долгие годы принцессы не раз сталкивались с критикой: Беатрис, к примеру, нередко становилась героиней нелестных публикаций за свои размеры, фигуру и стиль. Герцогиня непреклонна: «Я всегда защищаю своих девочек. Я – как львица».

Оба Йоркских, несомненно, знают, как быть хорошими родителями после развода: «Конечно же, все мы люди, и Эндрю, и я, но когда мы переступали порог дома, мы оставляли наши взрослые проблемы на улице. Это всегда было нашим правилом. И мы всегда честны с ними. Если они спрашивали: «Мамуля, что происходит?», я отвечала: «Интересно, что ты задаешь этот вопрос», и объясняла им все так, как они способны были понять».

«Тогда я чувствовала, что это я что-то сделала не так. И мне кажется, очень важно, чтобы дети такого не чувствовали. Факт нашего развода не имеет никакой связи с девочками», – заключает Ферги.

«Но я помню, как я думала, что в разводе моих родителей виновата только я – потому что я обрезала волосы, – она грустно смеется, вспоминая об этом. – Потому что я не была достаточно хорошей. Именно тогда я начала заедать стресс и именно тогда у меня появились проблемы с весом, от которых я буду страдать всю жизнь».

«Я знаю, что Ее Величество обожает моих детей»

«Я всегда сочувствую тем, кто страдает от ненависти к самому себе. Потому что когда вы переедаете под влиянием эмоций, вы начинаете набирать вес, а затем впадаете в самокритику. Это какой-то порочный круг», – признается герцогиня.

Сегодня она выглядит очень стройной в короткой расклешенной юбке и зеленом жакете от Smythe. Едва у кого-либо повернется язык, чтобы презрительно назвать ее Duchess of Pork, как то бывало, когда Сара боролась с весом. На ней также золотой браслет, на котором бриллиантовым блеском красуются имена ее дочерей, а еще брошь в виде красного мака – в честь Дня памяти павших (читайте также: «Зачем члены королевской семьи носят на груди красный мак»).

Для фотосессии (по нашей просьбе) она надевает лодочки Jimmy Choo, но после съемки с облегчением снимает их и переобувается в мягкие вельветовые туфли с единорогами. Это и есть то, что отражает всю суть Ферги: ее чудаковатость, кое-где инфантильность. Если вы спросите ее о любимом цвете, скорее всего, она ответит: «глиттер».

«Мне понадобилось 59 лет, но я рада, что умею испытывать чувство радости, – говорит Сара. – Моя мантра: честность, смиренность, надежда и юмор. Если я кого-то подвожу (а такое, конечно, было), я всегда стараюсь все исправить. Я верю в прощение себя и других. Для меня это важно».

Она признается, что испытывала печаль и горе в прошлом, но подчеркивает, что важно отличать эти понятия от депрессии. Она знает, как бороться с упадком духа: «Я стараюсь побыть одна, может, посмотреть черно-белое кино и выплакаться (Кэри Грант – мой кумир). Но я также люблю смеяться. Мне кажется, чувство юмора всегда помогает».

«Как говорила моя бабушка, «И это пройдет». Она воспитывала меня, приучая всегда прибираться на своей стороне улицы – имея в виду развивать в себе способность прощать и не зацикливаться на конфликте».

Я спрашиваю, научилась ли она бороться с одиночеством в Рождество, которое она проводит без дочерей. Этот год будет 22-м, когда ее девочки отправятся в Сандригем, а она останется дома. Но Сара великодушна: «Я знаю, что Ее Величество обожает моих детей, так что я рада, что они могут пообщаться – как в августе, так и на Рождество». Тогда я спрашиваю, что она чувствует, глядя на это семейное единение со стороны, но она отвечает бравадой: «Я счастлива, когда другие счастливы. Я такая. Мне нравится делиться. В этом и есть радость отдачи».

«Мне 59, но чувствую я себя на восемь»

Много времени и сил она посвящает благотворительной работе: Сара – амбассадор организации British Heart Foundation, и сегодня она говорит со мной об инициативе Street Child, недавно объединившейся с организацией Children In Crisis, которую герцогиня организовала в 1992 году. Она верит, что доступ к образованию может существенно помочь в борьбе с нищетой. «В Street Child мы верим, что образование – это фундаментальное право, и что тот факт, что в мире живут 121 миллион детей школьного возраста, которые не могут позволить себе ходить на занятия, – это нонсенс», – объясняет Сара.

Том Даннант, организовавший Street Child в 2008 году, так комментирует благотворительность Ферги: «Это говорит лишь о том, что в герцогине вообще нет эгоизма. Она согласилась объединить свой проект с нашим, так как считает, что так она сможет помочь большему количеству детей». Он также отмечает ее страсть, выносливость и готовность жертвовать. «Ранее в этом году мы путешествовали по разбитым, извилистым дорогам в Непале около 10 часов, а потом остановились в отеле, кишащем тараканами. Она была с нами – чтобы добраться до детей, которым нужна помощь», – рассказывает Том.

Я расспрашиваю Сару о той поездке, но она, смеясь, лишь машет рукой: «Папа назвал бы это воспитательной работой. Они взяли меня с собой, и мы хотели найти тех детей, у которых буквально не было ничего в жизни».

«Приближались муссонные дожди, у этих детей не было еды, а вода, которую они пили, была сплошь загрязнена и кишела кобрами. Тот отель был таким, что на чемодане нам спалось лучше, чем на кровати», – продолжает герцогиня.

Цель организации – построить в этом районе школу. Сара уже познакомилась с некоторыми детьми, которые будут в ней учиться.

У меня даже сомнений не возникает в том, что сострадание Сары, ее эмпатия, да и вообще любовь к детям – это от чистого сердца. Когда мы вместе с ней посещали Julia’s House, детский хоспис, она была, как порыв свежего воздуха: раздавала детям сладости и всякие безделушки, участвовала в уроках труда, разрисовывала с детьми торт (он был с единорогами), читала им одну из своих любимых книг про вертолетик по имени Баджи.

Серию книг про Баджи она написала сама, и тем, кто сейчас посчитал эту ее акцию оппортунизмом, я сразу скажу, что после развода Сара получила от королевской семьи отступные лишь в 15 тысяч фунтов стерлингов в год. Ей нужны были деньги – и она их зарабатывает, занимаясь творчеством. Она показывает мне, к примеру, свою коллекцию чая – с разными вкусами, напоминающими ее любимые десерты (рулет с джемом, шоколадный торт, клубника со сливками). Говорит, что они помогают ей противостоять желанию съесть настоящий пудинг и таким образом поддерживать вес. Часть прибыли, естественно, идет на благотворительность.

Со своей маленькой аудиторией она общается нежно и ласково: ухаживает за ними, знает все их имена, разговаривает на одном с ними уровне. Позднее она признается родителям: «Мне нравится проводить время с детьми, так я остаюсь один на один со своим воображением. Каждый визит для меня – это доброта, любовь, дети и огромная радость. Мне нравится атмосфера доброты здесь».

Так, может, пора стать бабушкой? Ферги смеется:

«Знаете, сколько детских книг я написала? 22! Фрэнсис, говорю вам, они перерастут меня уже в три года. Мне будет куда веселее делать домики для Барби, чем моим внукам!»

Да, в этом вся она. Быть вечным ребенком – для нее способ избавиться от обязанности всегда соответствовать требованиям и стандартам взрослых: «Когда я вышла замуж, люди говорили мне: «Перестань корчить рожицы, когда выходишь в свет. Не делай этого, не делай того…». Но я хочу быть собой. Мне 59, но чувствую я себя на восемь».

Я прощаюсь с герцогиней. Она стоит с огромным мешком подарков: здесь шелковый шарф, собрание ее чайной коллекции, сувениры со свадьбы, печенье. Она обнимает меня и говорит напоследок: «Мне нравится гармония. Люди говорят, что я просто заискиваю перед другими. Но на самом деле только так мне нравится жить».

Оригинал – The Daily Mail