Marie Claire: После «Нимфоманки» выходишь из зала в шоке. Это вас не пугает?
Генсбур: Это не говорит ни о чем. Если убрать из фильма секс, то вы увидите трагическую историю запутавшейся личности. И мне нравятся такие трудные задачи. Я никогда не жалею о пройденных испытаниях, скорее, наоборот.
Пару лет назад Ларс фон Триер выразил свою симпатию Гитлеру. Вас это от него не оттолкнуло?
Это была дурацкая выходка, о которой он впоследствии пожалел. И такое с ним случилось не в первый и не в последний раз. Я постаралась об этом забыть, хотя, может, мне и не стоило. Обычно я понимаю, с кем имею дело. Тот Ларс, которого я знаю, иногда не похож на собственные провокации.
Он плохо обращается с вами в своих фильмах. Заставляет страдать и физически, и морально.
Да, и мне это нравится. Должно быть, я мазохистка. С другой стороны, все эти страдания относительны, ведь они не настоящие. Я понимаю, где начинается и заканчивается игра. В жизни я сама часто делаю себе гораздо больнее. Мне нравится критика. Мне нравятся негативные и жесткие вещи, конечно, до определенной степени.
И тем не менее в сценах с хардкорным сексом вас заменяла дублерша.
Да, и было довольно странно видеть у себя между ног чужие органы. А ведь люди будут верить, что они принадлежат мне. Но это часть той игры, на которую я сознательно подписалась.
ЕСТЬ КАКОЕ-ТО НЕСООТВЕТСТВИЕ МЕЖДУ ВАШИМ РЕАЛЬНЫМ ЗАСТЕНЧИВЫМ ОБРАЗОМ И ТЕМИ РИСКОВАННЫМИ ВЕЩАМИ, КОТОРЫЕ ВЫ ДЕЛАЕТЕ В ЖИЗНИ.
Я совсем не застенчивая и никогда такой не была. Получилось так, что когда-то давно меня саму заставили в это поверить. Само слово «застенчивый» мне кажется каким-то слащавым. Но гены велят мне вести себя иначе.
ТО ЕСТЬ ВЫ ЦЕЛОМУДРЕННАЯ ЖЕНЩИНА, КОТОРАЯ ПОЗВОЛЯЕТ СЕБЕ РАЗНЫЕ ВЫХОДКИ?
У меня всегда было желание поступать противоположно тому, что от меня ожидают. Хотя я часто не отдавала себе в этом отчета. В детстве я пела с отцом песню «Лимонный инцест» («Lemon Incest»). А потом снялась в «Антихристе» у Ларса. Эти провокации наверняка взаимосвязаны. Да, мне интересно выходить за пределы зоны комфорта, иначе становится скучно.
ВЫ НЕ БОИТЕСЬ ТАК ПОТЕРЯТЬ ЧАСТЬ ВАШИХ ПОКЛОННИКОВ?
(Смеется.) Если этого бояться, то лучше вообще ничего не делать. Я не хочу казаться благонравной только для того, чтобы нравиться. Конечно, это может стать шоком – видеть нежную маленькую Шарлотту из «Дерзкой девчонки» (знаменитый фильм 1985 года с участием 14-летней Генсбур. – прим. МС) в роли «Нимфоманки».
ПОСЛЕ ТРАВМЫ ПОЗВОНОЧНИКА У ВАС ПРОСНУЛАСЬ СТРАСТНАЯ ЖАЖДА К РАБОТЕ?
До этого я отказывалась от всех предложений. Я тренировалась. Потом поняла, что не могу больше откладывать на завтра. Возможно, из-за страха, что моя жизнь прервется, но главным образом это связано с тем, что я боюсь старости. Однажды настанет такой момент, когда мне будет уже не так приятно смотреть на то, как проходят годы.
КАК ВЫ БОРЕТЕСЬ СО СВОИМИ ТРЕВОГАМИ?
Я очень меланхолична. И это настроение иногда нужно разбавлять чем-то грубым и радикальным. Согласитесь, меланхолия – не самая приятная черта характера (смеется). Я люблю развлечься с друзьями и близкими, но когда оказываюсь одна, то обычно предпочитаю подремать. Наедине с самой собой я не очень-то счастлива.
У ВАС ВСЕГДА БЫЛИ ТАКИЕ СЛОЖНОСТИ В ОБЩЕНИИ С СОБОЙ?
Да, мне всегда было трудно. Кроме того, мне не нравится стареть, а я замечаю, что со мной что-то потихонечку происходит (Шарлотте 42 года). Это меня здорово беспокоит.
НО ВЫ МНОГО СНИМАЕТЕСЬ УЖЕ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ...
Да нет, не так много! Мне уже стало тяжело играть в кино. И потом, я не хочу смущаться, глядя на свое лицо на экране. Видите ли, все очень просто: либо я смиряюсь с тем, что мои черты огрубели, либо я отказываюсь это признавать и перестаю сниматься в кино.
ВАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЭТО ТАК БЕСПОКОИТ?
Я нахожу этот переходный возраст ужасным: еще не старуха, конечно, но уже не девочка. Я думала, что 40 лет – это хуже всего, вершина ужаса. Но никакой вершины не было, я зря готовилась. Раньше я считала, что от наступления старости страдают только красавицы и красавцы, но уверяю вас – даже люди с такой банальной внешностью, как у меня, хотя я и не считаю себя безобразной, тоже страдают! (Смеется.) Я слишком долго была юной. У меня сложилось ощущение, что я перепрыгну из инфантильного состояния сразу в статус уважаемой старушки, без необходимости быть зрелой женщиной.
НО ЕСТЬ ЖЕ ВСЯКИЕ СПОСОБЫ СДЕЛАТЬ ЛИЦО МОЛОЖЕ?
Я не хочу слишком забегать вперед, но и не стану говорить, что не буду ничего делать для этого. Девиз «лучше оставаться как есть» был со мной много лет, но сегодня он уже не актуален. Начну с небольших корректировок, чтобы они не слишком бросались в глаза. Главное, не упустить время – возраст ведь еще не начал себя проявлять. Так что не знаю, когда, но, возможно, уже скоро я собой займусь.
ВЫ ГОВОРИТЕ ОБ ЭТОМ С ВАШЕЙ МАМОЙ?
Маме пришлось расстаться с такой красотой! Это правда, что она для меня пример. Она ничего не исправляет, но таких, как она, в ее профессии немного. У нее есть собственные страхи, но мы идем плечом к плечу, помогая друг другу. Она очень сильно меня поддерживает, потому что уже прошла через все это и понимает, что я ощущаю в данный момент.
КАК ВЫ УПРАВЛЯЕТЕСЬ И С РАБОТОЙ, И С СЕМЬЕЙ? (Шарлотта замужем за актером Иваном Атталем. У них трое детей: Бен (17 лет), Элис (12 лет) и трехлетний Джо.)
Я немного старомодна. Когда двое первых моих детей были маленькими, я таскала их за собой повсюду. В какой-то момент это стало невозможным. На съемки «Нимфоманки» я брала с собой только Джо и каждый уик-энд возвращалась домой, чтобы увидеться с семьей. Это было довольно странно – подумайте только о контрасте между рабочим днем с тяжелыми съемками и вечером в отеле с моим малышом, которого я все еще кормлю грудью. А наутро я переходила от состояния ангела к состоянию демона. Безумная алхимия!
МУЖ НОРМАЛЬНО ОТНОСИТСЯ К ВАШИМ СЪЕМКАМ ЗА ГРАНИЦЕЙ?
Он ни к чему нормально не относится – у нас обоих взрывной характер. Сейчас все немного успокоилось, но вообще для пары это опасно.
КАК ВЫ СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛИ, КОГДА ОН ОФИЦИАЛЬНО ПРЕДЛОЖИЛ ВАМ ПОЖЕНИТЬСЯ?
Ну, я, разумеется, согласилась – это было довольно неожиданное предложение руки и сердца, и я не знала точно, что нам теперь нужно делать (смеется). Мы очень много лет жили просто так, без официальной регистрации брака, и были при этом очень счастливы.
ВАС СЧИТАЮТ ИКОНОЙ МОДЫ, ЧТО ДОВОЛЬНО ЛЮБОПЫТНО – ВЕДЬ ВЫ НИЧЕГО ДЛЯ ЭТОГО СПЕЦИАЛЬНО НЕ ДЕЛАЕТЕ.
Лестно слышать, хотя это мнение не вполне справедливо. Я не слишком задумываюсь о брендах, не слежу за модой, не в курсе того, что сейчас носят. Мне нравится одеваться, но во мне нет никакой эксцентричности. У меня свой собственный стиль, и он довольно сдержанный.
ВАШИ ГЛАВНЫЕ НЕДОСТАТКИ?
Я очень нестабильный человек, легко поддаюсь внешнему влиянию. А это не очень хорошо, особенно когда у тебя есть дети. Я не скрываю от них свои слабости. Постоянно думаю, что плохо справляюсь с ролью матери. Для детей я становлюсь каким-то ускользающим, зыбким образом. С Иваном мы дополняем друг друга, он чуть более стабилен. По крайней мере, дети могут найти в нем опору.
МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО ВАША СУДЬБА – ЭТО ЧЕРЕДА СЛУЧАЙНОСТЕЙ, КОТОРУЮ НУЖНО БЫЛО НАПРАВЛЯТЬ В ВЕРНОЕ РУСЛО?
Да, абсолютно. Я счастлива, когда оглядываюсь на пройденный путь, но при этом все время говорю себе: «Можно было сделать и лучше». И рядом со мной всегда находились люди, готовые помочь. И было множество счастливых совпадений. Надеюсь, что они еще не закончились.
