Японская Диана: история императрицы Масако без мифов и легенд

Но время идет, и как флер невинности постепенно спадает с образа Дианы, так и историю Масако начинают переосмысливать. И не всегда в ее пользу. 

Диана Спенсер вошла в королевскую семью Великобритании 20-летней неопытной девушкой. Масако Овада решилась на брак с кронпринцем Нарухито, когда ей было 30 лет, образование лучших мировых университетов и возможности построить головокружительную карьеру. Она отказывала Нарухито дважды, но все же пошла на этот брак, наивно поверив в слова жениха о том, что «быть принцессой — это тоже своеобразная форма дипломатии». А далее — депрессии, выкидыш, стрессы, запреты на самостоятельные передвижения (и уж тем более на работу) и, наконец, «синдром пониженной адаптации» — диагноз, который может прогрессировать и до желания покончить жизнь самоубийством. Такова судьба новой императрицы Японии — очень печальная легенда. Но такая неправдоподобная.

Могла ли взрослая женщина из уважаемой семьи дипломатов, сама успевшая поработать в японском МИДе, действительно не понимать, что собой представляют традиции императорского дома ее страны? Безусловно, Масако была образована, но, возможно, наивности в ней было даже больше, чем в 19-летней Диане Спенсер.

И, кажется, пришло время развенчать, наконец, некоторые мифы, витающие вокруг образа «печальной принцессы».

Миф первый

Выйдя замуж за наследного принца Нарухито, Масако отказалась от головокружительной карьеры

Будущая императрица родилась в семье уважаемого дипломата Хисаси Овада, так что несложно вообразить, насколько интересна была жизнь юной Масако, чей отец регулярно брал ее в зарубежные поездки. В детский сад, к примеру, девочка ходила в Москве, старшие классы заканчивала в США, а среди ВУЗов, в которых училась девушка, значатся такие престижные заведения, как Гарвард, Оксфорд и Токийский университет. Так, Масако выучила несколько языков, включая английский, русский, немецкий и французский. 

Из-за многочисленных поездок характер у будущей принцессы формировался отнюдь не «восточный», а, скорее, «западный». Свойственную японцам скромность, сдержанность и покорность в Масако вытеснили типично западные черты: индивидуализм, стремление к лидерству, фамильярность. Еще в школе, к примеру, девочка организовала женскую команду по софтболу — решение в Японии во всех смыслах революционное, ведь в те годы спорт считался исключительно мужским занятием.

Неудивительно, что Масако так нравится западным журналистам: ее личность — это живое воплощение ярчайших заокеанских ценностей. И, конечно же, многим бы хотелось, чтобы такая девушка своими взглядами модернизировала японскую монархию, сделав ее более открытой остальному миру. Так их очаровало и то, что Масако в прошлом была успешным дипломатом, человеком очень уважаемой и интеллигентной профессии.

Но так ли это на самом деле? 

Реальность

Всю жизнь Масако была рядовым работником дипведомства Японии, за которым никогда не значилось особых достижений

Да, в 1987 году Масако Овада действительно попала в японский МИД — с первого раза, что удается лишь 5% счастливчиков. Однако, будем реалистами: фамилия девушки в руководстве была известна так же хорошо, как фамилия императора, ведь ее отец проработал в дипучреждении несколько десятилетий и даже был послом Японии в ООН. А учитывая то, с каким уважением японцы относятся к семейным связям, представить, что дочку уважаемого работника оставят без должности, просто невозможно. К тому же, девушку взяли просто стажером — такая позиция еще не сулит головокружительной карьеры. Это шанс, который только предстоит реализовать. Одной из ее обязанностей, к примеру, по словам ее бывшего начальника, было развлекать гостей — специально для этого девушка посещала кулинарные курсы, чтобы поразить визитеров многообразием национальной кухни. Не слишком почетное занятие для «успешного» дипломата.  

Что же до языков, то насколько Масако владеет ими — это еще большой вопрос, ведь говорила она на них очень давно (на русском, к примеру, только в детстве) и с тех пор многое позабыла. Да и попрактиковаться было негде, ведь за шесть лет службы в МИДе девушку не взяли ни в одну зарубежную поездку. Единственное, Масако действительно неплохо знает английский: его девушка подтянула на двухгодичных курсах в Оксфорде, куда дипведомство отправило молодого стажера для повышения квалификации.

Кстати, своему будущему супругу, наследному принцу Нарухито японка отказывала дважды (миф об истории их знакомства мы еще развенчиваем ниже), сетуя на то, что ей хочется реализоваться на дипломатическом поприще, но спустя шесть лет все же согласилась. Почему? Этот вопрос до сих пор волнует многих, но, думается, наиболее вероятное объяснение кроется в том, что за эти годы Масако так и не удалось проявить себя в МИДе, зато влюбленный в нее принц не переставал убеждать ее в том, что, став принцессой, она все равно останется дипломатом — просто в не совсем привычном понимании этого слова. 

Конечно, на ее месте, любая студентка, изучающая политологию и международные отношения, поделила бы слова Нарухито на два. Ведь какой бы властью не обладала принцесса, она при всем желании не сможет проводить переговоры, составлять важные документы и уж тем более подписывать их от имени своего государства. Единственно доступные ей опции — совершать заграничные поездки и собственной харизмой повышать популярность своей страны за рубежом. Дело тоже благородное, но все же слишком поверхностное для той, у кого якобы была перспектива построить головокружительную дипломатическую карьеру. И, кажется, спустя два года после свадьбы принцесса это поняла, отправившись с мужем на Ближний Восток с государственным визитом, где ее уделом было лишь посещение официальных мероприятий и общение с местными королевскими особами. Неудивительно, что вскоре Масако потеряла к этому интерес, предпочитая попросту пропускать подобные мероприятия.  

«Я до сих пор ищу себя, кем я должна быть. Мне понадобится на это время… При этом я бы также хотела подумать о том, что для меня является делом всей жизни», — как-то призналась Масако, уже будучи кронпринцессой. Нужны ли более веские доказательства того, что Масако, согласившись на брак с будущим императором, на самом деле не жертвовала карьерой? Нет, ведь ее у нее попросту не было. 

Миф второй

Принца Нарухито и Масако свел сказочный случай

С наследным принцем Нарухито Масако познакомилась за год до поступления в МИД — в 1986 году — на дипломатическом приеме в честь испанской инфанты Елены. Известно, что на этом мероприятии застенчивому наследнику императорского трона предстояло, наконец, выбрать себе невесту. На прием было приглашено три десятка знатных красавиц из аристократических семей и… безродная Масако, чье имя, по легенде, было наспех вписано карандашом в список приглашенных. Наследник императорского трона был настолько очарован девушкой, что сделал ей предложение, несмотря на то, что Масако была простолюдинкой, а ее дедушка давным-давно стал виновником крупнейшей экологической катастрофы в стране 1953–1956 годов.

Получилась настоящая история японской Золушки. Изначально намеревавшаяся обрасти связями на дипломатическом приеме, Масако, сама того не подозревая, украла сердце будущего императора. Но современная Золушка, как водится, женщиной была эмансипированной и не пожелала связать себя с дворцовым протоколом, так что в предложении руки и сердца отказывала принцу дважды, причем в последний раз ее семья отправила письменное уведомление об отказе аж в Управление императорского двора — к огромному облегчению монаршей семьи, ведь им безродная индивидуалистка не понравилась сразу. 

Но Нарухито, без памяти влюбленный в девушку, все не унимался и в 1992 году, предварительно пообещав Масако всегда защищать ее от нападок императорского двора, попытал счастье снова, и японка, наконец, сдалась. В 1993 году они поженились, но уже в день свадьбы суровый императорский двор заставил прогрессивную Золушку надеть на себя тяжелое подвенечное кимоно образца X века. Согласившись на это, Масако впоследствии позволила ломать себя всю жизнь.

Вот такая сказочная история с печальным концом. Ключевое слово: «сказочная».

Реальность

Масако, наряду с остальными, прошла жесткий отбор, и императорская семья вполне готова была ее принять

На деле же, несмотря на то, что Масако действительно никогда не лелеяла мечту выйти замуж за принца, попросив вписать свое имя в список приглашенных на тот роковой прием, она все же выставила свою кандидатуру на рассмотрение. Есть сведения, что ее Нарухито и раньше «советовали» в специальном комитете по подбору императорских пассий, ведь девушка идеально соответствовала требованиям, предъявляемым к монаршим невестам: она была моложе 30, ниже 165 сантиметров, не имела пирсинга и татуировок, а, главное, все еще была девственницей. Всего же комитет рассмотрел около 100 кандидатур. Так что, в то, что Масако наивно не подозревала об истинном назначении того приема, верится с трудом.

То, что отсутствие аристократического происхождения у девушки могло как-то помешать ей стать невестой будущего императора, тоже не совсем верно, ведь даже сама императрица Митико когда-то была простолюдинкой. К тому же, несмотря на то, что строптивый нрав будущей невестки действительно вызывал у членов императорской семьи некоторые опасения, никто из них не выступал открыто против счастья принца. Еще после Второй мировой войны Хризантемовый трон взял курс на десакрализацию японской монархии: так, к примеру, были случаи, когда супруга действующего императора отправлялась за рубеж «соло», а правитель, несмотря на идею о своей божественности, открыто признавал у себя рак простаты. Так что говорить  о том, что японская монаршая семья — это анахроничный институт, в котором нет места прогрессивным идеям, было бы непростительным обобщением. 

В день свадьбы Императорский двор действительно принудил Масако последовать традиции и надеть старинное кимоно на закрытую церемонию. В день же гражданского бракосочетания ей и Нарухито было разрешено переодеться, так что перед народом новоиспеченная супруга принца разъезжала в открытой карете, совсем как европейская принцесса, одетая в белое подвенечное платье и с бриллиантовой тиарой на голове.

Миф третий

Свободолюбивая Масако стала заложницей Хризантемового трона

Итак, Масако влилась в японскую императорскую семью. Народ воспринял ее с обожанием: всегда в модных костюмах, она казалась воплощением нового времени, способным изменить монархию в лучшую сторону.

Но время шло: монархия все не менялась, а вот юная улыбчивая Масако никла на глазах. Выходы в свет становились все реже, а сообщения в прессе о том, что от принцессы, затаив дыхание, ждут наследника (мол, даже сам император ежемесячно интересуется у невестки, не началась ли у той менструация), становились все чаще. Образ «глотка свежего воздуха» меркнул: из прогрессивной принцессы Масако уверенно превращалась в ту, в кого так боялась — дворцовую роженицу. Так, по крайней мере, думала сама женщина и иже ее поддерживавшие. 

У Масако долгое время не получалось забеременеть, первая беременность закончилась выкидышем, а спустя восемь лет кронпринцесса родила девочку — принцессу Айко, которая по закону не имела права наследовать престол. Рожать же второго ребенка женщина категорически отказывалась. Дело в том, что с первого года в браке у свободолюбивой принцессы начались постоянные депрессии, только углублявшиеся от давления со стороны императорского дворца по поводу наследника. В конце концов, у женщины развивался синдром «пониженной адаптации» к окружающему миру, — из-за этого принцесса и пропускала большинство обязательных мероприятий (по некоторым подсчетам, Масако за время, проведенное в статусе принцессы, посетила только 10% из числа событий, посещенных той же Дианой). Положение усугублялось и тем, что жене наследника запрещалось самостоятельно выезжать, иметь собственное мнение и даже общаться с родителями, не поставив в известность Двор. Неудивительно, что заболевание принцессы с каждым годом только прогрессировало.

Столь разительная перемена в самочувствии и характере моментально собрала вокруг Масако армию сочувствующих, усмотревших в ее печальном положении исключительно вину императорского Двора. Между тем, были и те, кто видел обратную сторону этой «скорбной» истории.

Реальность

Масако ожидала привилегий, но не желала при этом исполнять королевские обязанности

Жизнь принцессы, а тем более — императрицы, это не только армия прислуги и фамильные драгоценности. Это огромный труд по поддержанию образа символа нации, и будущая супруга кронпринца с ее опытом вращения во властных кругах должна была это понимать. Японские монархи — всегда учтивые и сдержанные — конечно, были не в восторге от индивидуалистки Масако, но все же, вопреки множеству домыслов, девушку приняли.

Ей хотелось больше свободы — и она ее, надо сказать, получала регулярно. К примеру, вопреки традиции ей, на самом деле, разрешалось посещать родителей, что она и делала, пропуская некоторые протокольные мероприятия. Доподлинно известно даже, что кронпринцесса не просто игнорировала важнейшие события национального масштаба, но порой даже не «опускалась» до того, чтобы навестить императора Акихито в госпитале, когда тот боролся с раком. Вместо этого Масако предпочитала отдыхать на курортах и тратить миллионы йен на предметы роскоши в магазинах (которые специально для нее закрывали от остальных посетителей). Подданные Империи все это прекрасно видели: в местной прессе все чаще стали появляться критика в духе «принцесса паразитирует за счет налогоплательщиков». 

Императорский двор действительно был чересчур назойлив в вопросах рождения наследника, однако после рождения принцессы Айко давить на Масако по поводу второго ребенка не стал (в конце концов, в линии престолонаследия был еще и «запасной» принц Акисино, и его жена с куда большим рвением рожала детей). Более того, пока у младшего брата Нарухито не родился сын, Хризантемовый трон готов был рассмотреть вопрос изменения порядка престолонаследия в пользу старшего ребенка — соответствующий законопроект даже был рассмотрен Парламентом (читайте также: «В тени Короны: судьба „запасных“ принцев и принцесс Великобритании»). 

Свою обеспокоенность состоянием кронпринцессы выражали и врачи, и Управление императорским домом, и даже сама императрица Митико, как-то заявившая, что она всегда готова поддержать невестку. С просьбами оставить свою супругу в покое в прессе выступал и принц Нарухито, который всячески подчеркивал, что он не собирается делать выбор между вторым ребенком и здоровьем жены.

Но принцессе поддержка семьи, очевидно, была не нужна: ей было больше по душе лечить депрессию на дорогостоящих курортах, в ресторанах и бутиках (в этих местах синдром «пониженной адаптации» каким-то чудесным образом ослабевал). Привыкнуть к новой семье Масако никак не пыталась: напротив, она частенько игнорировала правила этикета, не кланялась старшим и ограничивала общение дочери с остальными членами императорской семьи — в том числе, с двоюродными сестрами — юными принцессами Мако и Како, которые жили в соседней резиденции.

Миф чертвертый

За свое безупречное чувство стиля и манеры Масако получила неофициальный титул «японской Дианы»

Пожалуй, главное, за что Масако полюбили западные журналисты, — это ее стиль. Платья и аксессуары от самых «люксовых» брендов (сначала никто не считал, сколько это стоит), всегда широкая улыбка и игнорирование протокола, — в первые годы своего брака японская принцесса действительно напоминала многим Диану Спенсер.

Но вскоре под давлением все того же дворцового протокола принцессе резко пришлось изменить себе. Элегантные наряды от европейских кутюрье сменили традиционные японские кимоно, ее улыбка стала казаться всем чересчур натянутой, а глаза — печальными и безжизненными. Западные поклонники Масако поспешили сравнить ее сломанную судьбу с печальной участью принцессы Уэльской и обвинить во всех грехах императорскую семью — мол, именно монархи «загасили» звезду всеобщей любимицы.

Но, что же до подданных Японии, то тут далеко не все разделяли точку зрения своих заокеанских соседей.

Реальность

Масако очень скоро перестала являть собой образец японской красоты 

Вскоре обычные японцы, поначалу сердечно принявшие Масако, начали постепенно разочаровываться в будущей императрице. Ее психическая болезнь перестала вызывать сочувствие, а регулярные пропуски мероприятий только подпитывали всеобщее раздражение. К тому же, всем стало ясно, что пришедшая принцесса — это не новое веяние, а всего лишь агрессивная оппозиция всем принятым традициям. 

Постепенно из юной миниатюрной и стильной девушки Масако превращалась в полную противоположность традиционной японской красоте. Она постепенно набирала вес (за что получила в блогосфере титул «королевской свиньи» за любовь к этому виду мяса), у нее портилась кожа и цвет лица, желтели зубы. На лице читалась любая эмоция, жесты абсолютно не контролировались — сравните такое поведение с эталоном национальной красоты — с образом всегда ухоженной и сдержанной гейши. Да и к всегда стильному и элегантному гардеробу принцессы возникали вопросы: Масако взяла в привычку появляться на публике в мятых платьях и с неаккуратным макияжем. Что же до кимоно, то на самом деле принцесса надевала их в крайне редких случаях.

К тому же, в кронпринцессе проявлялась и еще одна антияпонская черта — стремление затмить мужа. Масако часто шла впереди Нарухито, загораживала его на фотографиях, ставила свои интересы выше его (к примеру, утащив его на очередной курорт, вместо того, чтобы навестить его отца в больнице), и даже на официальных мероприятиях ее речи длились дольше его, что вызывало шквал критики не только со стороны Двора, но и со стороны подданных.

Такое поведение покажется странным даже либеральным европейцам, а уж для чтящих свои многовековые традиции японцев это и вовсе нонсенс. Японская монархия ее стараниями так и не модернизировалась, а сама Масако уже давно нисколько не пытается что-либо изменить, а лишь извращает существующий порядок вещей.