Недавно на моем канале вышло интервью с главным редактором «Эха Москвы» Алексеем Венедиктовым – мы долго обсуждали историю, в которой девушка обвинила Алексея Алексеевича в харассменте. И я поняла, как сильно различаются поколения тех, кому сейчас 50–60 лет, и тех, кому 20–30 лет. Первым кажется нормальным сказать коллеге, какое классное у нее декольте или какая упругая задница, они считают это «комплиментом». А нашему поколению – оскорблением. Я бы не стала приравнивать подобные слова к харассменту, но мне было бы неприятно. То, что можно близкому человеку, не позволено коллеге.
Я к чему веду – мир меняется. Новые женщины – за партнерство в отношениях. Мне кажется, обо всем нужно разговаривать и договариваться. Мне повезло, я пока не встречала мужчину, который мог бы ударить. Был единственный случай в 16 лет с моим теперь уже бывшим отчимом.
Мы поконфликтовали на словах, я ответила грубо, он дал мне оплеуху. Я улетела, ударилась о батарею, пошла кровь из носа. После этого я сразу собрала вещи и ушла жить в папину квартиру.
В моей семье все женщины – сильные. Если сталкивались с насилием, сразу уходили, даже с маленьким ребенком на руках. Увы, так происходит не всегда. Физическое насилие часто случается после психологического подавления. Агрессор ограничивает свободу женщины. Даже если он не бьет и вроде бы хороший партнер, агрессор считает себя вправе диктовать условия. Вы не представляете, сколько людей написало мне после выхода фильма «Бьет – значит бьет». Я взяла тему, когда на слуху было дело сестер Хачатурян. Мы снимали целый год, а когда досняли, тема, к сожалению, стала еще актуальней.
Вместе с выходом фильма мы попытались запустить флешмоб. Призвали женщин рассказывать свои истории публично. Хотели сделать эту проблему видимой. И люди действительно начали писать, но лично мне, не публично – боялись огласки, реакции родных.
Эти пронзительные тексты доводили меня до слез, но я никак не могла убедить авторов говорить об этом открыто.
В нашем обществе «выносить сор из избы» – это стыдно. Когда в прошлых отношениях мой мужчина мне изменил (это не факт насилия, это «всего лишь» сложный личный момент), но и в этом случае мне было очень страшно рассказать подругам – «подумают, что со мной что-то не так». Мы, кстати, не один вечер серьезно разговаривали с тем парнем и после первой измены еще два года встречались.
Подчеркну: я всегда за обсуждение, причем ни в коем случае не на повышенных тонах. Не знаю, какие проблемы можно решить, крича друг на друга.
Жертва домашнего насилия винит себя, а не агрессора. И то, что не многие решаются рассказать об унижениях и побоях, – отчасти и есть корень зла. Убеждена: не нужно бояться, потому что для жертв это главная защита и начало пути к выздоровлению. Чем больше мы будем говорить, тем проще и легче жертвам станет выходить из таких отношений.
