Как защититься, если вы столкнулись с насилием: 8 главных шагов

Шаг 1. Что такое психологическое насилие

«Вы в курсе, что 80 % женщин, которые сидят в тюрьме за убийство или попытку убийства, до этого годами страдали от домашнего насилия? – спрашивает Зара Аратюнян, психолог, специалист по работе с травмой, насилием, депрессией Moscow FemFest. – Эти цифры – памятник слову «терпи».

Где начинается психологическое насилие? Грань очень тонкая. Женщины приходят ко мне после долгих лет страданий и антидепрессантов. Абьюз в разной форме может длиться годами. Ты жалуешься, а тебе отвечают: «Да ты с жиру бесишься».
«Где грань между конфликтами, ссорами и актом насилия? – комментирует Ирина Матвиенко, психолог-супервизор Всероссийского телефона доверия, центр «Анна». – Она в страхе. Если женщина боится партнера, там насилие либо уже есть, либо может появиться».

Шаг 2. Чек-лист: есть ли в семье абьюз

«Обычно налицо целая гамма негативных переживаний», – продолжает Зара Аратюнян. Вы испытываете постоянное напряжение и страх. 

Вы вынуждены каждое действие согласовывать с партнером – даже в мыслях. (В некоторых парах задаешь вопрос жене, а она сперва смотрит на мужа, как будто просит разрешения.)

Вам все время навязывают свою волю, контролируют социальный круг («твои родители неаде­кватные», «друзья плохо на тебя влияют»).

Абьюз может переходить в манипуляцию и шантаж («или мы поедем в выходные туда-то, или – никуда»).

Вас могут подгонять в принятии решений: абьюзеру-манипулятору обычно все нужно срочно.

Вы постоянно идете на компромиссы, и это игра в одни ворота.

Вы должны извиняться и оправдываться.

Вам кажется, что вы «все плохо делаете».

У вас нет пространства для самостоятельных решений, в том числе финансовых.

Вас могут игнорировать, наказывать молчанием и параллельно обвинять в том, что вы якобы «пилите».

Вас могут называть «сумасшедшей» или «истеричкой». Это «газлайтинг» – от названия английской пьесы Gas Light, по которой в 1944 году был снят фильм с Ингрид Бергман. (Там муж-абьюзер, покрывая свои преступления, пытается убедить жену, что у нее проблемы с головой).

Шаг 3. Как вычислить абьюзера?

«Многие думают, что насилие – это про бедность, маргиналов. Или про мезальянс. Вовсе нет! – объясняет Зара Аратюнян. – Но признаки обычно видны сразу. Надо присматриваться к партнеру в начале отношений, наблюдать, как он общается с окружающими, что говорит про других женщин».

«Почему умные, независимые женщины становятся жертвами семейного насилия? – задается вопросом Ирина Исаева, психолог центра «Мир семьи». – Часто потому, что выросли в деструктивной семье, где либо сами становились жертвами, либо видели, как отец, отчим или другие мужчины жестоко обращались с их мамой. Вырастая, они бессознательно выбирают мужчину, склонного к газлайтингу, абьюзу, жестокости».

Шаг 4. Про гендерные стереотипы

«В доисторические времена власть в семье принадлежала мужчине – это помогало племени выжить, – комментирует Ирина Матвиенко. – Это давно себя изжило, но властные отношения сохраняются. Поэтому важно работать и с мужчинами».

«От насилия никто не застрахован, – дополняет Яна Новикова, психолог, проект «Ответ», которая несколько лет работала в центре помощи пострадавшим от домашнего насилия. – Это может случиться в любой стране. Даже там, где, в отличие от России, государство становится на сторону женщины. Еще живы все эти мифы, что женщина ДОЛЖНА. Должна слушаться, прогибаться­, отвечать за погоду в доме, не должна никогда отказывать мужу в постели. Но это не так! Женщине надо заботиться о себе. На первом месте должна стоять безопасность – вас и вашей семьи. Обратиться за помощью бывает сложно. Для некоторых это признание, что вы не контролируете свою жизнь. Но идея, что можно справиться­ с агрессором самой, – ложная и опасная. Чем раньше вы попросите о помощи, тем лучше».

Шаг 5. Про чувство вины и его вред

«У нас терпят до последнего, учатся в этом аду выживать, развивая адаптивные механизмы­, – рассказывает Татьяна Орлова, руководитель­ психологического направления центра «На­си­­лию.нет». – Самый распространенный из этих механизмов – чувство вины. Женщина берет вину на себя, когда ей кажется, что она ничего не может сделать. Пытается работать над собой – стать лучшей матерью, лучшей хозяйкой, лучшей в постели. Как ребенок, который верит, что если будет хорошо учиться, то его родители не разведутся. Возникает иллюзия, что управляешь ситуацией.

Сильные, успешные женщины привыкли решать трудные задачи. Они с еще большей готовностью впадают в вину – думают, что имеют дело с очередным трудным кейсом. Но эта задача – неразрешимая».

Шаг 6. За и против «стокгольмского синдрома»

«Почему обидчиков оправдывают и покрывают? – продолжает Ирина Исаева. – Даже тогда, когда синяки уже ничем не замазать. Срабатывает стокгольмский синдром, когда жертва «влюбляется» в насильника и начинает оправдывать действия тирана, вместо него испытывать стыд и вину. И тогда еще глубже застревает в созависимости: «Вообще-то он хороший, только когда выпьет / у него плохое настроение / на работе не ладится и т. п., он таким становится». Она перестает думать о себе и живет только объектом созависимости («это я сама виновата»). Кстати, ВОЗ выделяет созависимость как самый трудно­излечимый тип синдрома зависимости (всего есть около 200 видов зависимости)».

Однако Татьяна Орлова не спешит согласиться с коллегой: «Я не склонна рассматривать домашнее насилие как проблему созависимости». 

Шаг 7. Циклы насилия

«У домашнего насилия есть цикл, – объясняет Яна Новикова. – Он состоит из трех фаз: нарастание напряжения, сам акт насилия и далее – «медовый месяц». И это такой крючок! Такие мощные эмоциональные качели! Именно «медовый месяц» усложняет выход из порочного круга. Абьюзеру необходимо, чтобы женщина с ним осталась. Он всеми способами будет пытаться ее удержать. Слив напряжение, он стоит на коленях, умоляет простить. Женщине кажется, что теперь будет по-другому. Заблуждение.

Внутренняя структура абьюзера никуда не девается. Он, хоть и просит прощения, в глубине не считает, что у него есть проблема. Виноват всегда партнер: «Ты меня довела». Осознание ответственности – самая большая зона работы. И самая сложная. Но это не задача женщины, которая рядом с таким человеком».

Шаг 8. Спасатель или жертва?

«Если цивилизованный разговор с партнером-абьюзером невозможен, значит, уже включились адаптивные механизмы и надо привлекать помощь, – говорит Татьяна Орлова. – Надо заранее собрать документы, деньги, важные вещи и, не дожидаясь скандала или драки, уходить из дома в убежище (например, к родственникам, соседям). Агрессора не предупреждать. Иногда можно попробовать снять у агрессора его тревогу и беспомощность, позаботившись о его внутреннем ребенке, на время став ему матерью. Если у вас есть на это ресурсы, скажите, какие качества вы в нем уважаете, какие хорошие поступки помните. Его самооценка на время подскочит. Но это не панацея и глобально проблему не решит».

«Первый вопрос, который мы задаем звоня­щей: рядом ли обидчик? – развивает тему Ирина Матвиенко. – Если да, то быстро говорим, что можно сделать. Вызывать полицию не имеем права, звонки анонимны».

Если пострадавшая в состоянии воспринять информацию, обсуждаем дальнейшие шаги и их последствия: подавать ли заявление в полицию, куда идти за помощью. Даем только информацию.

Больше половины обращений – случаи экономического, психологического насилия, манипулирование детьми или преследование, – подчеркивает Ирина Матвиенко. – Последнее – очень распространено, даже если люди разведены и нет детей. Но от таких токсичных отношений женщины порой не могут избавиться годами. А когда решают уйти окончательно, в 5–7 раз возрастает угроза их жизни».
«Психологи организуют группы поддержки, – уверяет Ирина Исаева. – Пострадавшие учатся выходить из треугольника Карпмана – ролевого сценария Жертва–Тиран–Спасатель, в котором многие пребывают годами. Самим выйти из этой ловушки крайне сложно: часто члены семьи сменяют друг друга в ролях очень быстро».