Термин «культура отмены» («сancel сulture») стал частью общественного сознания в 2017–2018 годах после взлета популярности MeToo — движения, осуждающего любые проявления сексуального насилия и домогательств. Тогда под прицел активисток попал кинопродюсер Харви Вайнштейн, на которого посыпались десятки обвинений в харассменте от женщин, работавших с ним ранее. В результате некогда один из самых влиятельных в Голливуде мужчин потерял все — от работы в Weinstein Company (собственной компании) до существенной части доходов. Но еще сильнее пострадала его репутация. Фактически еще до суда и следствия, вопреки презумпции невиновности, общество признало Вайнштейна монстром, который должен ответить за свои преступления, и «приговорило» его к культурному бойкоту и показательному линчеванию.
Да, через два года вина Харви Вайнштейна была доказана в суде, после чего он отправился в тюрьму на 23 года, поэтому можно сказать, что общественность, в частности — активистки MeToo — оказались более эффективными и оперативными, чем американская судебная система (и к тому же, подняли вопрос харассмента в Голливуде, который замалчивался долгие десятилетия). Но так или иначе, в случае скандала с печально известным кинопродюсером присутствовали элементы того, что впоследствии станет определением «культуры отмены» — публичного осуждения поведения, которое не отвечает современным этическим нормам либо взглядам большинства, за которым следует масштабная травля (читайте также: «Прощай, Харви: как „дело Вайнштейна“ изменило Голливуд (и изменило ли вообще)»).
Чем же культура отмены отличается от привычной в сегодняшние дни волны «хейта» в интернете? Во-первых, она имеет под собой нравственную (или псевдонравственную) подоплеку и, как правило, происходит под лозунгами борьбы за этику, равноправие, толерантность и справедливость. Хейтерам же не нужен такой высокоморальный повод для начала атаки. Во-вторых, культура отмены преследует вполне определенную цель — привлечь провинившегося к ответственности и соответствующему наказанию (потере статуса, работы, доходов). Если человек признает свою вину и пытается ее загладить, общественный гнев может в редких случаях постепенно смениться на милость. Наглядный тому пример — скандал с Региной Тодоренко, которая после интервью, где она обвинила жертв домашнего насилия, публично принесла извинения за свои высказывания, сняла просветительский фильм на тему и пожертвовала средства на борьбу с проблемой. Хейтерам же не важно, раскаивается ли человек в содеянном или нет, признает их правоту или, напротив, отстаивает свою точку зрения. Они будут продолжать травлю, потому что сам процесс оскорбления и унижения жертвы доставляет им удовольствие.
Получается, что культура отмены — это не так уж плохо? Благородная цель «очистки общества от изъянов», общемировая поддержка идеи и высокая результативность. Увы, не все так просто.
Как правило, культура отмены представляет собой самосуд, который происходит на просторах интернета или рабочей среды. В отличие от Средних веков, когда он заканчивался физической расправой над человеком, сегодня он приводит к «социальному убийству». Именно таким выражением описала результат культуры отмены известная журналистка Бари Вайс, которая прочувствовала его на собственном опыте.
В июле 2020 года она была вынуждена покинуть пост редактора «отдела мнений» The New York Times из-за травли в коллективе. Несколькими днями ранее на полосе Вайс появилась колонка сенатора Тома Коттона, в которой он предлагал ввести войска, чтобы утихомирить «бунты имени Джорджа Флойда». Представители издания принесли свои публичные извинения американскому обществу, а Бари Вайс (которая даже не была автором колонки, но всегда выступала за плюрализм мнений) подверглась издевательствам и оскорблениям со стороны коллег, что сделало невозможным ее дальнейшее нахождение в редакции. «Они называли меня нацистской и расисткой, — призналась она. — Несколько коллег, которые пытались быть хотя бы внешне дружелюбны со мной, подверглись остракизму со стороны остальных».
В итоге Бари Вайс ушла в отставку. В тот же день она уверенно заявила, что «представление центристской позиции в современной американской газете не должно быть отважным поступком», а также выразила непонимание, почему в XXI веке журналисты NYT живут в страхе, боясь нарушить правила политкорректности. Ведь уже 230 лет как в США ратифицирована Первая поправка к Конституции, гарантирующая своим гражданам свободу слова и прессы!
Таким образом, жертвами культуры отмены могут стать люди, которые просто не согласны с позицией большинства по вопросам политики, культуры или социальных норм. Поводом к началу очередной «охоты на ведьм» может стать любая случайно брошенная фраза, неоднозначный комментарий или опрометчивый поступок, а вовсе не преступные злодеяния, как было с Харви Вайнштейном.
Так случилось, например, с Джоан Роулинг, которая в июне 2020 года позволила себе поиронизировать в Twitter над статьей, где содержалась фраза: «люди, которые менструируют». «Уверена, у нас было какое-то слово для таких людей, — написала она. — Кто-нибудь, помогите мне. Wumben? Wimpund? Woomud?» (очевидно намекая на слово Women — женщины). Но пользователи соцсетей не оценили шутку. Вместо этого они обрушились на писательницу с критикой, обвиняя в трансфобии и необразованности.
Огонь общественного негодования разгорелся еще сильнее, когда Роулинг отказалась признавать свою непрогрессивность и злой умысел. Она пояснила, что всегда с уважением относилась к трансгендерам, но не одобряет отказа от самой концепции пола, так как это стирает суть женской идентичности (проще говоря, она привыкла считать себя женщиной и хочет, чтобы общество ее так идентифицировало). В итоге писательнице объявили войну не только интернет-пользователи, но и крупные издательства. А актеры, сыгравшие в культовой франшизе «Гарри Поттер», основанной на книгах Джоан Роулинг, отказались с ней впредь сотрудничать. Апогеем травли писательницы стал хештег #RIPJKRowling, который начали использовать пользователи Twitter в знак символической смерти Джоан Роулинг в их глазах (читайте также: «Из кумира в антигерои: как мир влюбился в Джоан Роулинг, а затем отверг ее»).
Культура отмены коснулась и многих других знаменитостей. В 2018 году рэпер Канье Уэст опубликовал на личной странице фото в кепке с надписью «Make America Great Again» и назвал Дональда Трампа своим братом. Общественность осталась крайне недовольна такой поддержкой президента, который считается расистом. В знак протеста от Канье Уэста отписались около 9 миллионов человек. Но со временем история забылась, и поклонники вновь вернулись к своему кумиру.
Актер Джонни Депп столкнулся не только с общественным порицанием, но и серьезным карьерным и материальным ущербом. Осенью 2020 года он проиграл суд против таблоида The Sun. Судья постановил, что статьи издания о том, что актер многократно применял насилие в отношении своей бывшей возлюбленной Эмбер Херд, не были клеветой. Джонни Депп остался не удовлетворен вердиктом и решил подать апелляцию, но общественность уже сделала свои выводы: компания Warner Bros. отказалась от сотрудничества с ним, исключив его из съемочной команды новых «Фантастических тварей», Disney наложил вето на дальнейшее участие Деппа в культовых «Пиратах Карибского мора» а стриминговый сервис Netflix удалил из своей американской библиотеки все фильмы с участием актера.
Порой лидеров мнений привлекают к ответу даже за их высказывания и поступки 10-летней или даже 20-летней давности. Комика Кевина Харта отстранили от почетной роли ведущего «Оскара 2019» из-за его твитов, опубликованных в 2010–2011 годах. А канадскому премьер-министру Джастину Трюдо пришлось публично извиняться за фотографию 18-летней давности, где он запечатлен в образе арабского принца (с коричневым гримом на лице) на тематической вечеринке. Политик признал, что его поступок был расистским (читайте также: «Почему мир влюблен в канадского премьера Джастина Трюдо»).
Но под прицел поборников новой этики попадают не только знаменитости, но и совершенно обычные люди. Например, охранник средней школы Висконсина афроамериканец Марлон Андерсон. В конце 2019 года он вступил в словесную перепалку со школьником, который высказал в его адрес массу обидных слов, в том числе, так называемое, n-word (неполиткорректное обозначение порабощенных африканцев и их потомков). Андерсон возразил: «Не называй меня н*****!» и сам произнес то самое слово. В результате он был уволен. Страдающий диабетом охранник остался без медицинской страховки и средств на пропитание семьи, в которой было четверо детей. Андерсон попытался вернуться на работу, но директор сказал ему, что в соответствии с политикой абсолютной нетерпимости к расовым оскорблениям «контекст или обстоятельства» не имеют значения.
А недавно в нью-йоркском Скидмор-колледже профессора Дэвида Петерсона подвергли травле за то, что тот присутствовал на митинге в поддержку полиции Back the Blue. Он не выкрикивал лозунгов, не держал транспарантов. По его словам, ему просто было интересно послушать активистов этого движения. Но уже на следующее утро руководству колледжа пришло электронное письмо, в котором говорилось: «Я и другие студенты Скидмора стали свидетелями проф. Дэвида Петерсона и Андреа Петерсон на акции протеста против Black Lives Matter. Мы требуем немедленного увольнения обоих сотрудников Скидмора за проявление ненависти, которое угрожает всем темнокожим студентам Скидмора». (позже выяснилось, что Андреа Петерсон не работает в колледже)
Подойдя к двери своего кабинета, профессор Дэвид Петерсон обнаружил на ней табличку: «СТОП. Входя в этот класс, вы пересекаете линию пикета по всему университетскому городку и нарушаете бойкот профессора Дэвида Петерсона. Это небезопасная среда для студентов-меньшинств. Продолжая проходить этот курс, вы поощряете нетерпимое поведение в этом кампусе». По словам профессора Петерсона, в результате бойкота к нему в полном составе перестал ходить один класс, из двух оставшихся занятия посещают всего несколько человек. Он также говорит, что руководство колледжа начало масштабную проверку в отношении него по подозрению во взяточничестве и других нарушениях.
Дональд Трамп, который тоже неделю назад попал под волну ненависти и общественных санкций (блокировка личных страниц в соцсетях после беспорядков в Капитолии, учиненных сторонниками президента, и начало процесса импичмента), называет культуру отмены современной версией «охоты на ведьм». А его старший советник Стивен Миллер считает ее «угрозой американской свободе». Многие общественные деятели сравнивают культуру отмены с опасным и абсолютно непредсказуемым правлением толпы, а британский комик Роуэн Аткинсон — с действиями «средневековой шайки, которая рыщет по улицам в поисках того, кого можно было бы сжечь». По словам артиста, эта тенденция только усиливает раскол в обществе, что обязательно приведет к плачевным последствиям. «Выходит, ты либо с нами, либо против нас, и если ты против, то заслуживаешь „отмены“», — поясняет он.
Безусловно, культура отмены заставляет людей, как знаменитых, так и непубличных, более осмотрительно подходить к транслируемой в общественное поле информации и своему поведению в нем. Однако присущая ей безапелляционность и страх стать жертвой остракизма, как правило, не мотивируют человека задуматься над своей позицией по тому или иному вопросу, а скорее запугивают его, вынуждая молчать или поспешно каяться под лавиной общественного осуждения.
Но ведь не меньше, чем «воздаяние по заслугам», важна и возможность дать человеку шанс на исправление (разумеется, речь не идет о доказанных преступлениях, как в случае с Харви Вайнштейном). И практически полное отсутствие таковой — пожалуй, главный недостаток культуры отмены. Она просто «давит» всех, кто попал под этот каток социальной справедливости — заслуженно, случайно или за компанию.
Фото: Getty Images
