Все о моей матери: Павел Табаков и Марина Зудина

Павел Табаков: Так, с папой я уже проходил вопросы–ответы, когда делал с ним интервью для GQ. Попробуем поговорить с тобой?

Марина Зудина: Давай.

Ты помнишь, когда я первый раз произнес слово «мама»?

Кстати, это было чуть ли не первое слово, которое ты произнес.

Логично. Все дети говорят «мама».

Почему? Кто-то рассказывает, что говорят «папа» или еще что-нибудь. Я не могу вспомнить точно, когда. Но ты не очень рано начал говорить. Никаких таких исключительных способностей не обнаружил.

Поздненько, да, я начал?

И не поздно вроде бы. В срок. Я уже столько испытала к моменту «первого слова». Конечно же, помню, как ты родился. Как мы вдвоем спим в комнате. Периодически я брала тебя к себе в кровать, потому что ты спал беспокойно. Вы с Машей у меня оба чутко спали. Вот. Помню, как взяла тебя первый раз на руки. Новая для меня физическая близость. Такое абсолютное растворение. А вот слова или когда пошел – ну да, пошел, ну да, заговорил... Вообще радости всегда было больше. Помню, пожалуй, единственный момент отчаяния. Тебе пара месяцев, я гуляю с коляской по Чистопрудному бульвару. А в голове одна мысль: «Наверное, легче еще раз родить, чем не спать». Эта медленная пытка бессонными ночами при всей любви к тебе стала для меня жутким кошмаром.

Мне этого не понять. По крайней мере, пока... Вот как ты думаешь, кто повлиял на мое развитие больше – ты или папа? Я для себя сформулировал, что вы оба.

Пожалуй, я тоже склоняюсь к варианту «оба». Во-первых, мне кажется, что многое передается на генном уровне. И в этом смысле от отца ты взял очень много. А дальше, по-моему, на ребенка влияет то, как живет семья, отец, мама. Мужчины более глобально мыслят. Женщины сосредоточены на конкретных вещах. Поэтому, что касается основополагающих жизненных установок, даже если Олег Павлович не проговаривал эти вещи, то он «так жил и живет», и в тебе это от отца. А темы, которые надо объяснять: например, что помимо «хочу» есть «надо», что необходимо думать о родителях, друзьях и преду­преждать, если ты не приходишь вовремя, не волновать папу, – это было на мне. Важно проговаривать. Даже если ты не добьешься результата, что-то отложится. Правда, есть вещи, когда хоть головой об стену – ничего не помогает. Помню, никак не могла добиться, чтобы ты тапочки надевал.

Я и сейчас не ношу.

Да, что-то порой сложно преодолеть. Или тебя пора было учить завязывать шнурки, правильный такой навык. Я терпеливо объясняла, но чувствовала, что проще купить кроссовки на липучках. Что в итоге мы с папой и сделали.

Был упрямый, да?

Нет, просто не ко всему хотел прилагать усилия. Но при этом так важно, чтобы мама не стала семейным диктатором. Мальчиков не надо подавлять, они должны вырастать уверенными в себе.

Вот ты сказала, в чем ключевая роль матери и отца. То, что мать – это установки, а отец – это пример в глобальном смысле.

Да, и это особенно важно для мужчины. Ведь мальчики на отца равняются.

Как ты думаешь, что было самым сложным в моем воспитании, допустим, в переходном возрасте? Я же не был идеальным.

У тебя есть такое свойство: ты любишь соглашаться­. Но не факт, что сделаешь или что-то исправишь. Поэтому, с одной стороны, я радовалась. С другой – понимала, что многого не знала. К тому же, когда­ тебе было 11 лет, я Машу родила и переключила внимание на нее.

Сложности? Да, были. Но стопроцентно преодолимые. Я не считаю, что мальчики должны расти идеальными. Надо учиться на собственном опыте. И я не против некоторой хитрости и умения выходить из ситуаций, не вовлекая родителей. Ну, попал ты как-то раз лет в 13 с компанией в милицию по недоразумению. Помню, как за папу переволновался­ и с того момента стал еще более осмотрительным. Еще помню такой случай: позвонила учительница из школы и сказала, что «ваш Павлик» пользовался­ мобильным на уроке, что она телефон отобрала. Я ответила: «Да, вы имеете право отобрать телефон. Но вы не имеете права переписку сына читать при всем классе. Здесь я никогда вас не поддержу. И  телефон вы сами вернете». У нас в семье никто не позволял себе читать чужую переписку.

А вот что ты думаешь обо мне как о сыне, о мужчине и о человеке?

Я, как и ты, не люблю давать определения близким людям. Если мы любим, то мы любим. Определение – как диагноз. Знаете, можно ведь и вылечиться. Мне кажется, ты умеешь быть хорошим другом. И для меня ты друг. Ты – человек, с которым я могу говорить. Не всегда влюбленные способны слышать друг друга. А друг – всегда.

Я не могу сказать, что многим делилась с родителями. Была закрытым ребенком с кучей комплексов. И я горжусь, что у меня с тобой и с Марией доверительные отношения. Когда мне плохо, могу пожаловаться вам, когда хорошо – всегда делюсь. При этом я не считаю, что мы можем или должны говорить обо всем на свете. Нет, этого не надо. Я и сама с собой не все проговариваю.

Тогда еще про меня...

Кстати, мне нравится, что в тебе есть инициатива. Это тоже в тебе от отца. Поверь, я в твоем возра­сте в основном думала о себе, о личной жизни, все остальное не имело значения.

С другой стороны, тебе приходилось очень многого самой добиваться.

Да, я понимала, что надеяться не на кого, знакомств никаких. Мало того, мне все упорством давалось. Танцевала я скверно, но научилась. Плохо пела – добилась того, что развился слух. Когда мне сказали, что голос высоковат, начала работать над низами, развила низкий тембр. Ездила бог знает куда к педагогу два раза в неделю. Мне мама давала на это деньги. Да, тебе многое легче дается в силу того, как ты живешь. Глупо отрицать. У меня были одни обстоятельства, у тебя – другие. Кстати, слухом, вокалом тебе бы стоило позаниматься. А ты пока не прилагаешь усилий.

Выплываю за счет других качеств. Но совет я услышал. А как ты решила, когда мне давать первую свободу? Ну, в локальных проявлениях. И какую свободу ты мне давала?

Знаешь, все-таки каждый сам себе границы ставит. Если бы я поняла, что ты не ведаешь границ, то, наверное, рамки бы появились. Это касается школы, отношений с родными, не родными. Интуитивно, что ли, ты понимал, где есть свобода, а где – нарушение свободы других людей. А с твоей точки зрения как это выглядело?

У меня не было ощущения особых искусственных границ. И я думаю, что человеку на пользу знать, что ему скажут «Стоп» в тот момент, когда он перейдет черту. У меня такого, слава богу, не было.

Согласна.

Но когда тебе не ставят жестких рамок, ты сам начинаешь осознавать, что можно, а что нельзя.

Это сложнее, кстати. Мне иногда хочется стать маленькой девочкой, за которую бы решали, а я просто жила. Понимаешь меня? Когда человеку дают свободу, он должен сам руководить жизнью, быть ответственным за себя.

Я всегда советовалась с вами, детьми. И я ценю, что мы едины в ощущениях. Мира, людей. Понятия «любовь», «дружба», «ответственность» у нас сходятся.

А вот скажи, ты легко прощаешь?

Я легко прошу прощения. Это немножко другое.

Мне кажется, мужчины прощают, женщины просят прощения.

Это мужской подход. Я прошу прощения, когда понимаю, что была неправа. Например, помню, много лет назад мы репетировали один спектакль. Саша Боровский сделал декорации. Я в них вошла и вообще ничего не понимала. Мне все неудобно­ было. А он сидел в зале. И я стала выражать, что мне все неудобно. Не говорила, что художник при­думал все как-то не так. Просто закапризничала. Потом, конечно, позвонила, извинилась.

Я в конфликте не люблю жить... А прощение в глобальном смысле... Вообще, женщины, конечно, более склонны принимать, но, наверное, не все можно простить.

А чего бы ты не простила?

Сознательного предательства. Когда человек по рациональным соображениям тебя подставляет. Я не то что кого-то вычеркиваю. Я продолжаю общаться, но люди выходят из ближнего круга.

Перемещаются за некую стену?

Да. Но ты расшифруй свой первый посыл, про кто просит и кто прощает.

Мужчины, мне кажется, реже просят прощения. Им сложно, у них гордыни больше.

Им проще сделать вид, что ничего не было.

И мы не можем даже сами себе сказать, что, допустим, в выборе чего-то были неправы. Это же наш выбор. Пусть уже в процессе нас настигли сомнения. Я по себе сужу. Я так сделал, я буду стараться довести мой выбор до ума. Хоть наперед знаю, что вряд ли получится.

Мне кажется, женщины по природе своей гибче­. Но и выносливей. Поэтому они и рожают детей­. Ни один мужчина не выносил бы ребенка. Все бы пошло­ не так. А женщине свойственно даже не то что прощать – больше учитывать, больше преодолевать­ конфликты­. На своем опыте замечала, что часто мужчина предлагает: давай закроем вопрос, сделаем вид, что все ОК, не будем возвращаться. И женщины склонны эту игру принимать. И я тоже. Если это не принципиальная вещь. Я уступаю в мелочах. Главное, выигрывать в большом.

Кого у тебя больше в друзьях – мужчин или женщин?

Женщин меньше. У меня есть близкая подруга и крестная. Пожалуй, это те женщины, с которыми я могу о многом говорить. Что касается работы, больше общаюсь с мужчинами – просто потому, что я работаю с мужчинами. Ты ведь тоже дружишь в основном с женщинами. Именно дружишь.

У меня скорее пополам.

Вспомнила! Есть еще одна женщина, которая мне по духу близка. Остальное окружение – мужчины. Да и у меня самой во многом мужской характер.

Волевой.

Я – человек, решающий проблемы. И я не болтаю языком. Умею молчать. С возрастом я заметила, что мужчины порой еще больше говорят.

Да-а-а-а!

Клянусь, я всегда думала, что мужчины умеют молчать. Нет. А я-то думала, что это мужская черта. Я же умею. Восемь первых лет о взаимоотношениях с Олегом Павловичем знала только моя близкая подруга. И все эти годы мы ни разу ничего не обсуждали. Она просто знала. Даже когда мне было невероятно плохо.

А какие, помимо умения молчать, главные качества для мужчины?

Чувство ответственности.

За близких?

Если говорить об отношениях, конечно, стабильность, надежность. Потому что все эти взлеты и падения не для жизни. Из мужских качеств еще, безусловно, саморазвитие. А еще важно наличие чувства юмора. Если чувство юмора отсутствует, то в быту катастрофа. Можете ли вы вместе смеяться – это проверка капитальная.

Что является для мужчины высшей точкой любви к женщине? Я знаю, что вы же с папой обвенчались не случайно, осознанно.

Я думаю, что когда мужчина хочет иметь от этой женщины ребенка.

Сказать-то можно, но...

Нет, не сказать. Это внутреннее убеждение, хочешь ты от этого мужчины ребенка. Или от этой женщины. Как ты сформулировал? Высшим выражением, да?

Такой наивысшей точкой. Когда выше этого уже прыгнуть нельзя.

Раза два в жизни такое испытывала. Один из этих моментов – когда ты родился. Я так долго, мучительно рожала. Много-много часов. Мне хотелось кричать: «Разрежьте меня, сделайте уже что-нибудь, пусть это закончится». И когда ты родился, меня накрыло ощущение, что вдруг прекратилась боль – безумная, хроническая, многочасовая. Рядом стоит любимый человек. Возле лежит ребенок. Мгновение. У меня одна мысль: так в раю, наверное.

Есть что-нибудь, о чем ты жалеешь?

Конечно, мы с отцом жалеем, что мы раньше не родили детей. Потому что у нас это хорошо получается. (Смеется.) Да, я могла бы детям и родителям больше давать. Но, с другой стороны, если б я занималась только тобой, Павел, не уверена, что ты стал бы таким самостоятельным. Как ты считаешь?

Я ведь и сам, конечно, должен вам с отцом больше, безмерно больше.

Мне хватает. Правда. Я, наверное, настолько люблю тебя, что мне важно просто знать: мой сын счастлив.

Главное, чтобы было желание что-то делать. Иногда у человека есть желание, но он не может по каким-то причинам.

Да, мы это чувствуем. И мне кажется, претензий нет.

Скажи, есть ли что-нибудь, чего я о тебе не знаю или не постарался узнать? Ну вот за этот 21 год, пока я существую.

Конечно, я думаю, люди вообще не все друг о друге знают. Какие-то качества проявляются с годами.

Ну, не знаю... Может, ты любишь ромашки, а я опять с розами пришел.

Думаешь, что я розы люблю, да?

Я знаю, что ты любишь розы. А в чем я заблуждаюсь?

Если ты чего-то и не знаешь, это очень непринципиальные вещи. За ту жизнь, которую мы вместе прошли, о весомых вещах ты все узнал. Например, Олег Павлович очень много чего испытывает, что он никогда мне не озвучивал. И я столь же много. Особенно прежде, когда я испытывала профессиональные сомнения.

А что касается роз... Мне кажется, я все цветы люблю. Обожаю пионы, потому что они очень пахнут. Крымские розы. И я благодарна, даже если мне один цветок дарят.

Скажи, а что тебя вдохновляет помимо нас и работы? Ну, нас – это семьи.

Когда я вижу что-то талантливое. Но, опять-таки, это касается творчества. А так для меня это работа, жизнь моя личная. Мне не нужно хобби, увлечение.

Если вернуться к распределению ролей между полами, почему женщинам сложнее добиться успеха?

Потому что они часть энергии направляют на семью. А мужчины в основном на самореализацию. Победы женщин – они как бы есть, но они в тени.

Да.

Самый прекрасный пример – то, что сделала Матильда с Сергеем Шнуровым. Когда человек бросил пить, когда на концертах он выходит, заряженный энергией­. Стал выглядеть как икона стритстайла. Ну это же не потому, что он в одно прекрасное утро проснулся и решил, что теперь будет так.

Есть анекдот. Я, может, неправильно его расскажу, но он точно выражает суть. Президент и его жена подъезжают к заправке...

А! Я знаю, знаю.

Муж узнал заправщика и говорит жене: «А ведь ты была в него влюблена когда-то. И ты бы могла быть женой автозаправщика». Она отвечает: «Нет, милый, просто он был бы президентом, если бы я была с ним». В этом весь смысл. Очень важно, какая женщина рядом.