Плачь и танцуй: мое путешествие в Аргентину

Благодаря консьержу (или все-таки психотерапевту?) Four Seasons выбираюсь из номера на улицу в поисках обменника и кофе на вынос. Неспешно брожу словно в параллельной реальности: перед глазами то Париж, то Нью-Йорк, то Рим, то Мадрид... Бабули с брошками и в панамах, клерки с сэндвичами, зеленоватые от мха памятники, цветущая жакаранда, виллы с журчащими фонтанами, монументальные высотки, которые и не разглядишь, не задрав голову, и бесконечное количество собачьих нянек с десятком поводков в руках. Несмотря на массу сходств, город кажется по-своему тихим и строгим – и даже гордо дефилирующая стайка пуделей, сенбернаров и такс не смеет подать без особой причины лишнего звука. Утолив наконец кофейную зависимость в спасительном Starbucks, настойчиво иду на третий круг поисков очень нужной мне арки. Еще в самолете, начитавшись про черный рынок обмена валюты, я потратил полчаса на уговоры и легкий шантаж консьержа, чтобы заполучить эти заманчивые, но опасные явки и пароли. И вот я стою в коридоре с мигающей лампой дневного света и смотрю на стену с изображением луга, где пасется стадо черных ангусов. В глазу одного быка имеется кнопка, нажимаешь, и луг превращается в дверь – а там, как водится, заправляет всем бойкая русская женщина. Набив карманы аргентинскими песо по криминально-выгодному курсу, понимаю, что возвращаться в отель грустить и читать просто глупо, поэтому принимаю решение немедленно сорить деньгами, искать париллу с лучшим мясом в городе и самоистязаться лишь по одному поводу: что же мне помешало заранее отрастить дерзкие усики для большего антуража?

На третий день в столице, когда думать о жареном мясе нет сил и места в животе, я наведался в неприметный кабак La Olla de Felix, который держит преклонного возраста манекенщик, любимчик Ива Сен-Лорана. Там очень душевно и даже имеется личный стул Михаила Барышникова. Оттуда в приподнятом настроении рукой подать до взмывающего вверх Паласио Бароло (оплачиваешь организованную экскурсию, отбиваешься от группы и лезешь на самую верхушку, чтобы вдоволь поорать в полном одиночестве) или парка Барранкас-де-Бельграно, где по воскресным вечерам клуб La Glorieta ждет всех желающих на милонгу (танцевать танго на открытом воздухе, или, как это называется здесь, «заниматься любовью стоя и у всех на глазах»).

Первый долгожданный вопрос, который я задал местному таксисту, что вез меня из аэропорта Барилоче в отель Llao Llao, был: «Как же все-таки это забавное название правильно произносится?» Мы дружно рассмеялись, и каждый остался при своем мнении: он при, вероятно, самом правильном «дзяо дзяо», я при самом логичном, но нарушающем все правила испанского языка «лао лао». Гораздо полезнее будет запомнить, что дяденьку зовут Эдуардо (его номер с позывными 2944292132): он прекрасно говорит по-английски, знает родной регион как свои пять пальцев и домчит туда, куда вам надо. Такси в Барилоче называется remises, заказать его можно только по телефону, и его главная особенность в том, что цена для пунктов А и Б всегда фиксированная.

Еще до того, как мне пришлось собирать свое сердце по осколкам и нецензурно кричать с крыши Паласио Бароло все, что думаю на этот счет, я взахлеб рассказывал своей знакомой, которая недавно побывала в Аргентине, что среди пунктов моего романтического назначения числится и Барилоче. Она (знакомая) сутки со мной не разговаривала, а когда справилась с нахлынувшими чувствами, призналась: на самом деле просто завидует и корит себя за то, что сама не доехала в эти места. Уже по извилистому пути из аэропорта реакция знакомой становилась для меня все более очевидной, а уж когда мы окончательно добрались до Llao Llao, моя душа триумфально и бессовестно возликовала. Представьте себе шале, но размером с дворец, где два дня только запоминаешь путь от номера до лобби и где деревянные половицы мирно соседствуют с хрустальными канделябрами, а портьеры из габардина в цветочек легко уживаются с оригиналами Антонио Берни. Персонал изо всех сил пытается быть милым, будто стесняясь своей врожденной напыщенности, – здесь так положено и совсем не возбраняется. Потом, когда я буду плавать на кораблике по местным озерам с зеркальной гладью и капитан по громкой связи объявит мою конечную остановку, я покину судно под завистливо-восторженные вздохи и взгляды других туристов.

Утром другого дня я решил остаться на суше и вспомнить полученный еще несколько лет назад в Коста-Рике опыт общения с лошадьми. Хозяин скрытого от посторонних глаз ранчо, где умопомрачительно пахло свежим навозом и черемухой, быстро поприветствовал меня по-испански, назначил сопровождающего Диего, выдал берет в катышках, шерстяное пончо в соломе, неспокойного жеребца цвета терракоты и исчез. Мы едем с Диего в абсолютной тишине. Кажется, я даже слышу, как бурчит в животе у моего коня и шелестят крылья пролетающих мимо бабочек. Диего не говорит по-английски, совсем, и первые 15 минут дороги я до мозолей сжимаю поводья в руках и не могу перестать думать о том, что будет, если лошадь решит меня сбросить. Конь окончательно успокаивается, перестает вилять и спотыкаться, мы с небольшим усилием карабкаемся на вершину холма: нашему взору открывается впечатляющая 3D-панорама из причесанных лесов, игрушечных домиков, бесчисленных озер и гор, молчаливо охраняющих всю эту непередаваемую красоту. Я пытаюсь не задохнуться от восторга, а Диего как ни в чем не бывало закуривает в сторонке и покорно ждет, пока я совладаю с чувствами.

Когда я выложил в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация) первое фото с геотегом из Ушуайи, все подписчики, вооружившись смайлом с выпученными глазами, написали: «Ты же на краю света!» Так оно и есть, только, если быть более достоверным, здесь это официально называется fin del mundo, о чем даже оповещает нарядная портовая табличка, рядом с которой, кажется, сфотографировались все, кроме меня. В свое время на Огненной Земле (другое название – Мальвинские острова) отметились главные эксперты по захолустьям – Магеллан, Дарвин, Дрейк – и документально подтвердили то, что сейчас нам доподлинно известно. Место, где встречаются Анды с Южной Атлантикой, а земля закругляется, последнее на карте, где встречается человек с официальным паспортом. Дальше только Антарктида, куда из порта Ушуайя за большие деньги на красивом ледоколе можно отправиться в захватывающее путешествие к массивным ледникам. Меня местный студеный ветер и так вполне себе устраивал, поэтому я довольствовался малым (но не менее впечатляющим): морской прогулкой по проливу Бигля, действующим маяком на фоне неприветливых гор со снежными шапками, шумными лежбищами котиков и стайками любопытных пингвинов, оккупировавших пустынные пляжи из перемолотой черной гальки. Оттуда мы плыли отогревать насмерть промерзшие кости на ферму (где всю группу заботливо отпаивали горячим сладким чаем и угощали пирогами с ревенем), а потом возвращались обратно к цивилизации.

Лучший здешний отель Arakur стоит так высоко, что его видно отовсюду в Ушуайе. Этакий космический динозавр, прилетевший из будущего и удачно примостившийся посреди Национального парка Серро-Аларкен. Внутри достаточно спартанский дизайн, сплошь из местного камня, древесины, металла и даже шерсти. Обивка стен войлоком, будто изъеденным временем и эрозией, – дело рук художницы и дизайнера Эвелины Бенджесков, переехавшей в Аргентину из бывшей Югославии. Еще одна милая достопримечательность – дворняга Даниэлла, которая составляет компанию во время пеших прогулок с биологом по сказочному лишайниково-мшистому лесу. Она бесстрашно бежит вперед, оборачивается и терпеливо ждет, гоняет нахальных зай­цев с непугаными снегирями и всегда позволяет сделать совместное фото. В последний день Даниэлла куда-то запропастилась, и я решил спуститься с холма в город на шаттле: нацепил все самое теплое, чтобы не продрогнуть, побродил в порту, взглянул издалека на самую южную тюрьму (ныне морской и краеведческий музей), покормил жирных чаек, поглазел на трогательную роспись домов, выбрал крошечного пингвина из местного родохрозита, накупил dulce de leche всем друзьям и, довольный, плюхнулся за столик в шумном кафе без названия с видом на океан. Фаланги краба, красные в белых прожилках и мелких колючках, которые я заказал, не помещались на столе, так и норовя задеть бегающих вокруг официанток в заляпанных фартуках. Запотевший графин с белым торронтесом почти заканчивался, руки устали орудовать клещами, мне было нестерпимо хорошо и жалеть наконец-то хотелось не себя, а того, кто сейчас был не со мной.

Мой личный Буэнос-Айрес

Куда бежать есть и танцевать и на что смотреть, чтобы больше никогда не было грустно

Теперь один из любимых музеев изящных искусств – Museo Nacional de Bellas Artes: тут есть все, от значимых аргентинцев до Дега и Ван Гога. Бесплатно для всех, и пускают даже с чемоданами.

Местный гастрономический тренд: puertas cerradas, или ресторан за закрытыми дверьми. Шеф готовит для вас особенную еду у себя дома, едите там же с другими счастливчиками.

Разноцветный район Ла Бока и улица Каминито – ради иконической фотографии в Instagram (запрещенная в России экстремистская организация).

Район Сан-Тельмо в воскресенье и площадь Доррего с сокровищами блошиного рынка.

Громадный цветок из металла Floralis Generica, созданный архитектором Эдуардо Каталано.

Жар танго в одном из многочисленных театров с представлениями (или же рискнуть и станцевать самому прямо на улице).

Согласиться (или нет), что аргентинское мороженое (helado) – лучшее.

Спа-процедура с красным вином и хореографией танго в отеле Four Seasons.

Выбрать аромат Fueguia 1833 по душе – от главного парфюмера страны Хулиана Беделя.

Самое нестрашное кладбище в мире – Cementerio de la Recoleta, где можно гулять часами. Если время ограничено, ищите на входе старичка, который высокохудожественно нарисует схему прохода к могиле Эвиты Перон.

Главный десерт Аргентины - dulce de leche - заставляет учащеннее биться сердца всех детей, родившихся в Советском Союзе, - ведь это не что иное как вареная сгущенка

Места красивой жизни

Four Seasons Hotel Buenos Aires
Four Seasons Hotel Buenos Aires, безусловно, лучшее пристанище в городе. Поселиться можно в «современной» 13-этажной башне из белого мрамора, флиртующей всем своим видом с обелиском государственного значения, стоящим напротив, или же в неприлично роскошном особняке La Mansion времен французского Ренессанса всего на десять сьютов. Независимо от размещения, всем будет дозволено посетить спа, где массаж сродни страстному танго, ресторан Elena с конскими хлыстами и упряжью в качестве декора и тайный сад, где по первому вашему требованию разведут огонь и устроят барбекю: fourseasons.com.

Llao Llao Hotel & Resort
Построенный еще в 1940 году, Llao Llao Hotel & Resort по сей день является одним из самых красивых курортов Аргентины. Отель находится на северо-западе впечатляющей Патагонии и уникален своей архитектурой, оригинальным дизайном и фантастическим расположением посреди живописных озер, гор и лесов. Такое соседство дает возможность гостям поломать голову над тем, какую из активностей выбрать на текущий день: рыбалку, рафтинг, гольф, охоту, прогулку на кораблике, стрельбу из лука, каяк, дюльфер, горный велосипед или ленивый отдых в спа. Зимой отель превращается в роскошный горнолыжный курорт. llaollao.com

Arakur Ushuaia Resort & Spa
Arakur Ushuaia Resort & Spa (входит в ассоциацию Leading Hotels of the World) – это единственный отель такого уровня в регионе, построенный в самой высокой точке национального парка «Серро-Аларкен». Завидное расположение предлагает гостям 117 номеров с захватывающими видами на красоты местной природы, пролив Бигля и разноцветный порт Ушуайи. В отеле есть панорамные бассейны, будто созданные встряхнуть Instagram (запрещенная в России экстремистская организация), и комфортабельный шаттл, готовый доставить вас с горы в центр города за новыми впечатлениями. arakur.com