Совместно с Благотворительным фондом Елены и Геннадия Тимченко мы пообщались со смелыми женщинами, которые решились кардинально изменить свою жизнь.
«Когда я стала жить в деревне, местные жители сначала покрутили пальцем у виска, а потом привыкли»
Елена Наумова переехала 15 лет назад в деревню Учму Ярославской области, где встретила своего «принца с топором», как называют мужа Елены ее друзья. Василий — зодчий, который обучился мастерству сам, а еще — человек разносторонних знаний, ценитель истории малой родины и основатель музея. Это и понравилось Елене — она переехала к человеку, с которым не только хочет жить вместе, но и может делать общее дело. Она не бежала от столичной суеты, напротив, — привезла московский ритм с собой. Адаптация прошла проще, чем казалось. Хотя в зимнее время (в летнее не получается — каждый день экскурсии) Елена раз в месяц приезжает в Москву — на лекции и выставки. А Учма… Учма и спустя 15 лет обладает притягательной силой — Елена не ищет ответ на вопрос чем? — просто принимает.
Впервые Елена сюда попала в 2001 году, чтобы посмотреть на музей глухом лесу, про который ей кто-то рассказал. «Помню первое впечатление от Учмы: неземное место. Особенное. Все, кто сюда приезжают, чувствуют это. И непонятно, что первично, что вторично — человек делает место или наоборот: выбрал Учму Кассиан Грек, чтобы основать пустынь, потому что она особенная или она стала особенной, потому что он ее выбрал. Но это и неважно, не каждую загадку нужно разгадывать».
Елена вернулась в Москву и следующие пять лет жила привычной жизнью. Она возглавляла отдел по связям с общественностью в банке. Хотя по образованию физик, окончила физфак МГУ имени Ломоносова.
В 2006 году Елена вновь приехала в Учму. В этот раз она начала помогать Василию с музеем — решали, что делать с самоварами, горшками и другой утварью, которую принесли местные жители. В процессе работы оказалось, что вместе им интересно, многие взгляды совпадают. Вскоре Елена начала перевозить вещи… Друзья и коллеги отнеслись к решению с недоумением, а мама сразу поддержала. Удивленно на «московскую принцессу» смотрели и немногочисленные жители Учмы.
«Жил себе человек, лесник, жил спокойно и довольно изолированно. Потом появилась я с огромным скарбом — я перевезла все, даже мебель. Места оказалось мало, и наш «терем» начал расширяться — появились трапезная, крыльцо, прируб. Мы обрастали. Вскоре «посыпались» и дети. Часто приезжают мои друзья. Несколько семей переехали на постоянное проживание. В общем, Учма стала центром цивилизации.
Местные жители всегда обращались к Василию — кому косу наточить, кому — еще с чем помочь, но из-за его активности на его смотрели как на странного — вроде и дело делает, но непонятно, зачем. При этом утюги и прялки в музей приносили по своей воле — экспозиция не была краеведческой. Когда я приехала, а потом еще начала интервью-воспоминания записывать, версий было много: что-то с мужем сделаю, все увезу. В итоге — покрутили пальцем у виска и привыкли. Отношение изменилось, когда увидели себя в экспозиции».
Точкой роста всей социокультурной активности в Учме стал поклонный крест, который Василий поставил на месте захоронения преподобного Кассиана Грека еще в 1989 году. Люди начали спрашивать, кому крест — кто-то утонул? Дело в том, что после создания Рыбинского водохранилища могила святого расположена посреди Волги — на небольшом островке. Позже Василий установил часовню, но люди решили, что утонул кто-то очень важный… Пришлось открыть музей. Историческую экспозицию помогли подготовить сотрудники Мышкинского музея.
Сейчас в музее нашли свое место прялки и утюги, которые принесли жители, — амбар, в котором он расположен, уместил всю деревенскую жизнь. Вот — рыболовные сети, а вот звучат воспоминания рыбаков (те самые, что записала Елена). И с другими воспоминаниями и предметами — так же.
Долго хранители учемского наследия не могли понять, как правильно классифицировать свой музей, со временем нашли подходящее определение — антропологический.
В сезон музей посещают около 1000 человек. Туризм в Учму — это туризм одного дня. Часто люди не заезжают сюда, по пути, например, в Ярославль, Углич или Мышкин, а целенаправленно посещают именно Учму: утром выехали из Москвы вечером — вернулись. Рекламой Елена и Василий особо не занимаются, но посетители и без нее находят свой музей.
«Несмотря на то, что наш музей находится в провинции, он не провинциальный. Современные люди любят и умеют путешествовать и находить что-то интересное. Туризм в Учму — это интеллектуальный туризм. Наш музей — про философию жизни, а не про бег в мешках». Учемский музей — частный, желающие могут внести пожертвование для его развития.
А чем же может быть музей для местных жителей? Предметом гордости — хорошо, но так местные жители остаются будто в стороне: есть музей, они им гордятся. Есть, правда, еще один социальный эффект — село стало непьющим: все-таки туристы приезжают. Чтобы жители Учмы не просто уважительно относились к музейной деятельности, но и вовлекались в нее, Елена приняла участие в конкурсе Фонда Тимченко «Культурная мозаика малых городов и сел». Благодаря выигранным средствам появилась творческая мастерская. Дети рисуют, лепят, работают с деревом, проводят много времени на поляне перед музеем — иногда просто играют, а иногда даже экскурсии проводят. Дети в Учме появляются в основном летом, но теперь с нетерпением ждут каникул.
«Мы ничего не пытаемся симулировать и разрешаем детям вносить свое — приходить на народные праздники в джинсах, а на глиняных изделиях рисовать хештеги. Нам кажется, только так и можно не потерять ремесло — оно, как и все, живет в прогрессе. Правда, что без прошлого трудно говорить о будущем, но как говорить о будущем, используя только прошлое?»
Еще одна добрая традиция появилась в Учме благодаря «Культурной мозаике» — оставить свой камень для укрепления земли на месте, где была Кассианова пустынь. Участники акции «Цветной берег» раскрашивают камень и оставляют его высыхать, а камень, оставленный предыдущим туристом, отвозят на лодке, чтобы укрепить берег островка, где о монастыре напоминает часовня. Так соединяются в Учме история и современность и незнакомые люди, которые, скорее всего, никогда не встретятся, но при этом делают общее дело.
«Я иногда задумывалась, что хорошо бы жить в деревне, но совсем не планировала переезда туда»
Мария Головина из родного села уехала рано, жила в областном Кемерове. По образованию Мария дефектолог-логопед, работала в специализированном детском саду, создала родительский клуб, позже, на его базе, — общественную организацию. Организация развивалась, был сформирован Попечительский совет. Мария выигрывала гранты, получала награды.
Но вдруг решила переехать в деревню. Решение было внезапным. До этого в Чумай она «переезжала» в мечтах. «Едешь летом в деревню, и с тобой из города друзья просятся, потом другие приезжают, и все говорят: „Как же тут здорово!“. И я иногда задумывалась, хорошо бы жить здесь, гостей принимать. Но совсем не планировала переезд».
Мария помнит момент, когда все изменилось. По просьбе подруги она подыскивала в Чумае дом для дачи. Присмотрела один, но подруге он не подошел. «Я ее проводила и вернулась на эту улицу — Бараба. Увидела большой пустырь — пойду посмотрю. Пошла, и тут мысль — почему я Маринке дом ищу? А я? Вот участок: вид шикарный на реку и на два бухтая (так называют у нас потухшие вулканы, местные природные достопримечательности). Посмотрела вокруг и четко поняла, что хочу дом на этом месте, с этим видом. Позже, занимаясь краеведением, я узнала, что это место моих предков, то есть родовая земля».
Мария начала оформлять участок и решила для себя, что у нее есть год — на то, чтобы завершить обязательства по проектам, найти, кому передать организацию, продать квартиру. Внутренний срок завершался 1 мая, но все тянулось и «висело» — в марте не было ни нового руководителя, ни покупателя. Мария была спокойна и решила, если судьба, то все сложится. Сложилось. В апреле.
Мария уехала в Чумай. Купила старый дом рядом с участком, чтобы строителям было, где жить. Началась стройка. Однажды, просматривая привычные для общественников ресурсы увидела объявление о новом конкурсе для малых городов и сел — «Культурная мозаика». Концепция очень понравилась, но было понятно, что одной не справиться. Не сейчас. Но подруга, тоже общественник, специалист по социальному проектированию, Елена Митрофанова, позвонила и предложила делать проект вместе. Вдвоем — не одной. Елена приехала, посмотрели ресурсы, пошли в районное управление культуры «Мы хотим проект написать на развитие Чумая». В культурной среде знали Елену, в Чумае — Марию. Поэтому их поддержали. Ну как поддержали? — сказали «Пишите», но было понятно, что веры в успех задумки нет.
Старый дом стал ресурсом и превратился в проекте в резиденцию «Арт — Бухту» с творческими студиями для детей. Проект победил, и дом стал «Арт -Бухтой». «Все сложилось. Не знаю даже, то ли я для этого проекта в Чумай приехала, то ли проект был для меня. Я всегда любила родное село, и не помню, чтобы в детстве хотела уехать, как мечтали многие сверстники. Но так сложилось, что уехала. Если бы осталась — не было бы никакой резиденции, никакого социокультурного проектирования. Опыт создания общественной организации в деревне не получишь. А теперь пригодилось все то, чему я научилась».
Сейчас Мария работает в краеведческом музее, регистрирует новую некоммерческую организацию, чтобы дальше развивать Чумай. О переезде не жалеет, в Кемерово ездит редко — чаще к ней приезжают гости и говорят: «Как же тут здорово!»
«Было ощущение, что место само выбрало нас, а у нас даже не было возможности отказаться»
Не всегда переезд из города в сельскую местность — это билет в один конец. Мария Кислина нашла в малочисленном селе все, что нужно для счастливой жизни, но сейчас большую часть времени проводит в Саратове. Причина — интернет.
Первый раз в село Лох семья Кислиных поехала в туристических целях — каждые выходные они старались посещать интересные места области. Лох привлек внимание названием, к тому же там была пещера. И уже в эту поездку стало ясно, что они нашли свое место. «Напоминает призыв в армию — ощущение, что место само выбрало нас, а у нас даже не было возможности отказаться», — вспоминает Мария. Она тогда заканчивала университет. Ее сестра, Анна, была еще школьницей. Она и заметила объявление о продаже дома и попросила остановиться.
Дом купили и первый год приводили его в порядок, ездили как на дачу. Но вместе с ним уже занялись восстановлением мельницы, регистрацией фонда и грантовыми заявками. Потому что в своем месте Кислины встретили немало удивительных людей.
Вокруг восстановления мельницы (последней сохранившейся в Саратовской области) будто сами по себе возникали люди и складывалось партнерство. Вовлечены были специалисты и добровольцы; найти, как выглядела мельница 150 лет назад, помогали потомки мельников и студенты Московского строительного университета; первыми туристами стали профессора из Германии — потомки владельцев мельниц в Поволжье до революции и французские туристы, которые совершали автопробег. Первые средства на счет зарегистрированного фонда для восстановления мельницы перевел губернатор Саратовской области. Его приезд стал еще одним витком развития села — появилась дорога.
В Лох переехали еще семь семей из города. Мельница заработала и стала привлекать туристов. А Кислины начали вовлекать жителей. Победа в конкурсе Фонда Тимченко «Культурная мозаика» помогла создать АРТель (в местной школе заработали мастерские дополнительного образования), разместить в селе навигацию, выпустить арт-путеводитель, разработать экскурсионные маршруты. Все это делалось, как говорится, всем селом.
«Полнота жизни почувствовалась в селе, там пришло понимание о главном и постепенном. Сейчас с моей семьей живем в городе, но чувство моей нужности ощущается в Лоху. Пусть мы сейчас наездами, но все равно дела и мысли связаны с селом.
Именно там, где 400 жителей, жизнь кипит и бурлит. В городе мы ведем более уединенный образ жизни, я здесь испытываю недостаток общения, а там — нет. Наше село — место притяжения, мы там отчасти все такие, кого Лох призвал…
Дочки пошли в городской садик, где нет возможности уделить каждому внимание. Мы стараемся реагировать на малейшие различия интересов наших погодок, а в детском саду — все по шаблону. Когда дочка жаловалась, что ей не разрешили солнышко розовым цветом нарисовать, у меня перед глазами была школа в Лоху с 39 учениками. В селе девочки могли бы в детский сад в одну группу ходить. И все там близко А в Саратове: гончарка в одном конце города, рисование — в другом. И стоимость отличается. Возможностей для самореализации в селе больше, и для взрослых, и для детей. Надеюсь, что наш переезд — дело времени. Проведут интернет и случится революция. Во многих селах».
Чего не хватало в селе? «Интернета. Спутниковый интернет зависит от погоды, а модем оператора — это 40 Гб в месяц. Не только мы из-за него живем в городе. Я знаю многих архитекторов, дизайнеров, которые не привязаны к рабочему месту, готовы и хотят переехать. Но им нужен интернет.
Мы многому научились, но не научились пока создавать рабочие места, поэтому сестра зимой тоже приезжает работать в город».
Фото: личные архивы героинь и Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко
