Рената Литвинова и ее Ульяна: откровенно друг о друге

Мы встретились в институте красоты Dior в ГУМе, чтобы вместе взглянуть на новые ароматы Maison Christian Dior. А в итоге проговорили два часа.

Глава первая. Рената

Marie Claire: отношениям «мама–дочь» нужна дистанция? Что вы об этом думаете?

Рената: Вот вы знаете, мы даже вчера пошли совместно к женскому врачу. И этот женский врач, женщина, сказала: «Ничего себе, какие у вас отношения!»

Доверительные?

Доверительные. Врач сказала, что, на самом деле, это редкость и надо беречь.

Вы как-то специально отношения выстраивали или оно само пришло?

Вот не знаю. Наверное, вышло как-то все равно спонтанно. Я сторонница правила, что, если ты хочешь, чтобы ребенок соответствовал каким-то твоим требованиям, попробуй соответствовать этим требованиям сама.

А у вас много требований?

Ой, ну конечно, начиная с того, что ты должен заниматься спортом, следить за питанием. Но я могу неистово заниматься каким-нибудь спортом, а потом впасть в ночные бдения, как сейчас. Сижу по ночам, работаю, печатаю сценарий и Ульяне говорю: «Иди, пожалуйста, спать, ты должна отредактировать свой график». А она сидит рядом и рисует, потому что она учится и ей как раз сдавать много работ по рисованию в каникулы. То есть в каком-то смысле я противоречу собственной теории. И твой ребенок тебя зеркалит. Я не сплю, и эта тоже сидит, не спит. Но отношения доверительные.

Вы дочери все доверяете?

Есть какой-то предел, ребенка не надо ранить. Она очень чистая. Может накраситься и выглядеть старше, но все равно ребенок. С другой стороны, самостоятельность в крови у нее. С одиннадцати лет пошла в серьезную самостоятельную жизнь. Я ее выбросила, как говорится, из гнезда. И она дальше сражалась сама. 

Дочь очень мужественная, характер закалился. Сейчас попробуй переспорь! В школе у нее был предмет «дебаты», который ее закалил и в языковом плане. В том смысле, что ответить она может, умеет отстоять себя. К сожалению или к счастью – я не знаю, – но получается, что это я должна держать удар.

Характер – это важно.

Я все время боялась, что она слишком интеллигентная. Хорошо, что человек воспитан. Или хотя бы создает иллюзию.

Непохоже, что это иллюзия.

В каком-то смысле это одновременно иллюзия: ты пытаешься спрятать волю под манерами. Но и сердце никто не отменял. Я очень воспитываю сопереживание.

А как вы это воспитываете?

Ну вот на примере бабушек. Я говорю: «Ты пойми, что для них наступает такой момент, когда в тебе, Уля, сосредотачивается все их счастье». Вы представляете, в какую депрессию может вогнать тот факт, что тебе не звонит твой ребенок или внучка любимая, единственная? Я говорю: «Если ты о них забываешь, то просто убиваешь. Нож втыкаешь и прокручиваешь. Ты тоже будешь старенькая, станешь сидеть одна и ждать звонка как дура». Она сейчас, наконец, услышала меня. Каждый день к бабушке ходит (наша бабушка живет в соседнем подъезде). Они как две подружки. И моя мама от этого в таком счастье, у нее сразу все выздоравливает.

Вы как-то сказали: «Сложная жизнь не может отдалить людей друг от друга». А что, собственно, может отдалить близких людей?

Интриги и зависть внутри семьи. Непрощение... Деньги, наследство. К сожалению, в семье не без уродов. Порой я вижу совершенно чудовищное невнимание к детям. Или же другая крайность – когда воспитывают чувство соревнования с кем-то из родственников. Учат злобно следить, завидовать, переходить дорогу и ненавидеть. Это ужасно, категорически глупо. И все это так наказуемо...

Материальный план тоже отдаляет?

Отдаляет.

Для девочки материальная независимость важна? Как правильно воспитывать дочь с точки зрения денег?

Нельзя баловать. Если ты откупаешься от детей деньга­ми­, дети же начинают зеркалить и «покупать» себе друзей. Я вот вижу некоторых детей, которые оплачивают дружбу. На них настолько не обращают внимания родители, что они готовы платить любые деньги. Представляете?! А потом, если у тебя все за деньги, тебе уже ничего не хочется­. На самом деле, откуда эти наркотики? Когда лишние деньги у детей, когда нет духовного развития, нет понимания, что можно переключиться на что-то творческое. И они начинают употреблять наркотики. От этого­ пойди потом вылечись, это горе, почти неисправимое. И даже если вылечиться, проблемы со здоровьем будут неминуемо. У моей приятельницы есть подруга, ребенок которой был наркоманом. Девочка употребляла героин, вылечилась. Но иммунитет так ослаб, что спустя несколько лет она умерла, заболев воспалением легких. Умерла, будучи двадцати восьми лет.

Как вы с Ульяной говорите про деньги?

Категорически. Я ей сказала: «Вообще никакого наследства не оставлю. Все протрачу».

Серьезно?

Даю только на образование. Может быть, путешествия. Но не на эти тряпки, пустые карманные расходы. Все под учетом. Когда она у меня снимается, получает зарплату­. Деньги провоцируют. Она что-то папе дала, какую-то часть сбережений, переживает, что он ей давно не возвращает.

Молодец, что копит.

Не говорите. Бывает же такое: родственники, которые ни разу не заработали ни копейки. Они даже не знают, как заработать, но швыряются деньгами. А деньги – это чья-то кровь, в прямом смысле слова. Попробуй, заработай их.

Какие самые ценные качества вы, мама, в Ульяне видите?

Добрая. Это самое ценное. Умеет сопереживать. У нее есть сердце, какая-то порядочность.

Как вы думаете, какой вас дочь видит?

Меня? Ну, я уже как из пьесы говорю: «Мы любим друг друга». Вообще нет никакого дна у любви. Это совершенно бескорыстное чувство. Оно так же широко, как вот этот воздух. Я не могу вам определить границы моих чувств к ней, их нет, они безграничны.

Вы считаете, она может о чем угодно с вами поговорить, поделиться?

В каком-то смысле, да. Главное, чтобы я была настроена всегда ее выслушать. Потому что я такая затурканная. Ну, она, конечно, имеет подруг, которые готовы ее выслушать. Ой, они там часами разговаривают.

Ульяна вас в этот круг пускает?

Пускает, конечно. Лучших подруг я знаю. У нас с ними почти семейные отношения. Они даже в Москву из Франции приезжают в гости, ночуют у нас. Причем у нее совершенно странный международный круг. Самая лучшая подруга – наполовину китаянка, наполовину полячка. Вторая – наполовину колумбийка, наполовину шведка. И третья – англичанка из Новой Зеландии.

Дочь сильно изменила учеба за границей?

Очень самостоятельная. Мне кажется, если ее выбросить, как я говорю, в «Бирюлево-Товарная», ее привезут на машине. Она разберется. Да, но опоздать она тоже любит. Это как я. Я всем говорю: «Я везде опаздываю и везде прихожу вовремя».

А чего вы в глобальном плане для дочери хотите?

Вот она тоже, кстати, у меня недавно спросила, чего бы я для нее хотела. Я, в свою очередь, сказала: «Если бы ты была моей матерью, вот скажи, ты бы была рада за меня? Как бы ты посчитала, счастлива ли я?» Она ответила: «Я должна подумать. Дай мне паузу». И потом продолжила: «Вот если бы был дом на море, собаки, дети – нет, ты бы не была счастлива. Хотя, если б ты захотела, у тебя это было бы. Но ты хочешь снимать кино». То есть она бы меня как мать одобрила. Я говорю: «Хочу для тебя точно такого же».

Глава вторая. Ульяна

Ульяна: Расскажите, что мама про меня сказала? Насчет наших отношений? Мне интересно.

Мама сказала хорошее и очень хорошее про вас. Говорит, что ей кажется, насколько вообще могут быть доверительными отношения между родными людьми, – они у вас такие. И для нее это большая ценность.

Спасибо.

А вам какие качества в вашей маме кажутся самыми ценными? Если выделить главное, она какая?

Сложно говорить, потому что это моя мама. Я никогда не задумывалась о лучших качествах. Должна подумать. Их много. Мама очень добрая. Пытается всех осчастливить. Чтобы всем было хорошо, даже если нехорошо ей... Волнуется обо мне очень сильно. Всегда звонит, готова помочь. Когда мне плохо, первые люди, которым я звоню, – это моя лучшая подруга и мама.

Какие ценные советы мама вам давала?

Все ее советы ценные. Но, если честно, я не слушаю ничьи советы. Или слушаю и делаю по-своему. Но потом всегда жалею и понимаю, что надо было бы прислушаться.

А вам не кажется по прошествии времени, что все-таки мама была права?

Ой, конечно да. Все мое детство мама меня водила в художественную школу, в музыкальную школу, в спортзал, заниматься фигурным катанием. Я отбрыкивалась, было лень, считала, что мне это не нужно. Как же я жалею сейчас, что не вкладывала всю душу в занятия! Потому что сейчас я бы бегала лучше, умела бы играть на пианино и рисовала намного лучше, чем я это делаю. Теперь к ее советам – что нужно работать, заниматься, что каждую минуту нужно проводить с толком – я отношусь внимательнее.

Я спросила вашу маму, какое качество в вас она считает главным. Как думаете, что она ответила?

Я думаю, мама сказала, что я добрая.

Так и было!

Да?

Вы ведь тоже первое, что сказали про маму, – «добрая». Скажите, с чем к маме стоит идти, а что вы бы не стали взваливать на родительские плечи?

Честно говоря, у меня и проблем-то настолько серьезных не бывает. И нет чего-то, что я не могу или не хотела сказать маме. Ну разве что, когда болею, стараюсь говорить «немного приболела» вместо «мама, умираю».

Как вы с мамой вместе проводите время? Что существует только для вас двоих?

Дома мы рисуем вместе, смотрим кино. Я, скорее всего, хочу стать дизайнером, собираю портфолио для поступления в университет. Рисую акрилом, маслом, акварелью, углем, карандашами – всем. А мама в основном красками – акрилом, маслом очень любит. Я все больше в скетчбуках рисую, для университета. Когда поступлю, может быть, подарю маме с папой часть рисунков. Или бабушке. Кстати, бабушка стала мне действительно близка относительно недавно. Она живет в соседнем подъезде, я начала заходить к ней – чтобы поговорить, захотелось лучше узнать ее. И мне понравилось. Бабушка всегда очень вкусный чай делает. Смешивает много трав, добавляет мяту с дачи – так здорово. Печет пирожки с капустой, мои любимые. Правда, я сейчас худею, стараюсь не налегать.

Что вы с мамой друг другу дарите на дни рождения, например?

Если честно, это всегда было жуткой проблемой. Мама, конечно, всему порадуется. А мне так хотелось, чтобы она сказала с гордостью: «Это мне Уля подарила». Ведь это лучшая похвала – мама тобой гордится. 

Много лет я старалась купить идеальный подарок. И вот в начале этого года я решила, что нашла самый лучший – купила красивый набор для волос Balmain. Мама обожает серебряные расчески. В моем наборе как раз такая была. Еще купила­ пару свечек и последний айфон, который только-только вышел (мама жаловалась на свой телефон). Потратила все скопленные деньги, и для меня это было за счастье – на что еще имело смысл их потратить, на самом деле?

Мама сказала: «Это мне Уля подарила»?

Да! Мама была счастлива. Было здорово, хоть мы долго не могли понять, как там, в телефоне, все устроено.

Как у вас мама записана в телефоне? «Мама»?

На самом деле, с годами записи меняются. К тому же у мамы два номера – русский и французский, а у меня – русский, английский и французский. И сами номера часто менялись. Поэтому и записи в телефоне разнились. Сначала я ставила всякие такие вроде «мамочка», «мама» с кучей смайликов и с фото – маленькая была. Сейчас у меня просто «мама».

Часто созваниваетесь?

Я звоню маме каждый день, да и мама мне звонит не реже. День не поговорим – очень скучаем. Когда я в школе, встаю, иду на завтрак, после этого – на занятия и перед первым уроком всегда звоню маме. Она как раз только просыпается. Иногда и во время уроков переписываемся. Но я не люблю переписку. Мне важнее говорить, слышать мамин голос. Часто отправляю фотографии: рисунки, которые сегодня сделала, мою комнату, просто школьные будни. Мама всегда просит прислать себя, но я не очень люблю фотографироваться, поэтому не отправляю.

Вы для себя какое будущее хотите? Где жить, чем заниматься, какой быть?

Проще сказать, чего мне хотелось бы для мамы. Понятное дело, чтобы она была счастлива. Наверное, чтобы меньше работала, потому что она устает очень сильно. Каждого художника счастливым делает творчество, поэтому хочу, чтобы мама творила. В широком смысле слова. Чтобы писала и рисовала. Кстати, на день рождения я ей также подарила очень красивый блокнот красного бархата, на котором написано «Никогда не переставай писать». Вот так вот... А насчет меня, не знаю, я не определилась с профессией. Я полный гуманитарий, мне было бы интересно, быть может, стать актрисой. Думаю, поступлю в университет и там уже выберу стезю. Может, даже в политику уйду.

В политику?!

Да, быть общественным деятелем, развивать благотворительность, говорить обо всем этом. Глобально мы ни на что не можем повлиять. Но молчать неправильно, важно высказывать свое мнение. Для меня история очень интересна, а возможность ее делать – это что-то особенное.

Учеба во Франции вас сильно изменила?

Когда жила в России, я мало чего делала, меня не особо­ что интересовало. Я, конечно, много читала, смотрела фильмы, но амбиций не было. Переехав, я повзрослела. Изменилась и глобально, и в деталях – например, мне теперь нравится ходить по магазинам.

А вот Рената говорит, что она дочь не балует.

Она имела в виду баловать дорогими брендами. Но мне нравится и сам процесс хождения по магазинам. К тому же себе-то мама покупает одежду. А я все-таки приезжаю иногда к ней. Поэтому медленно мамины покупки переплывают в мой гардероб. Конечно, мама ругается, но что со мной поделать?..

Я люблю тяжелые, глубокие, теплые ароматы. Они для меня – как якорь в жизни, оберегающий личное пространство. Мне часто говорят, что я «передушилась», но в моем случае это то, что нужно. Идешь, окутанная ароматом, и понимаешь, что ты на своей территории.
Хорошо бы вернуть тот жест, которым раньше женщины наносили духи: открыть хрустальную пробку, нанести аромат на пальцы, потом на места, где бьется пульс. Но, боюсь, эта пластика ушла навсегда. А жаль.

У меня очень много ароматов, и я обожаю их смешивать, создавая неповторимую композицию. Поверьте: иногда получаются настоящие шедевры. У меня есть шкаф, забитый флаконами с духами. Я в вечном поиске. Конечно, очень люблю покупать винтажные духи, те, что еще делались из натуральных ингредиентов. У моей бабушки тоже была целая батарея духов.

Из коллекции Maison Christian Dior выбрала гурманский Fève Délicieuse и Ambre Nuit, где бархатистость турецкой розы встречается с животным началом густой амбры.

Иногда у нас бывают совместные пробежки, совместный маникюр во Франции. А самый главный бьюти-ритуал – это позавтракать. Ульяна у нас любит позавтракать. Обожает яичницу с помидорами. Или гречневую кашу, такую русскую. А сейчас она полюбила еще рис. Я тоже присоединяюсь. Вот только я не бью по яичнице. Я от нее за свои 50 лет уже устала. Она у меня в глазах летает. Но меня не хватает пока на разнообразие, на эти, знаете, блендеры. Есть у нас подруги, у которых все через блендер. И еще они по утрам бегают, как подорванные. Меня уже выбешивает, когда они показывают, как что-то там качают себе. Эти худые тела, при макияже, вечно в сопровождении фотографов. Мне кажется, это так пошло. Такой низкий жанр – демонстрировать, как ты в трусах что-то себе закачиваешь. Это дико интимное дело. Зачем это показывать? Не понимаю.

Мне нравятся легкие цветочные и одновременно сладкие ароматы. Я долго пользовалась одним ароматом, но потом все мои друзья на него переключились. И мне показалось странным, что мы одинаково пахнем. Поэтому я пробовала и пробовала новое. Иногда мама советует мне ароматы, и если мне нравится, я остаюсь с ними. В большинстве случаев мне мамин выбор нравится. Это довольно странно, потому что мама любит тяжелые ароматы. У меня даже схема сложилась: все тяжелые запахи ассоциируются исключительно с мамой. В коллекции Maison Christian Dior мое внимание привлекли два разных аромата – восточный тягучий и глубокий Oud Ispahan и сочный радостный Belle de Jour с нотами груши.

Среди ароматов сейчас у меня три основных игрока: одни духи обитают в Париже, другие в Лондоне и третьи в Москве. Но иногда я что-то забираю с собой в поездку, и тогда начинаются муки выбора. Как правило, прислушиваюсь к настроению.