Сергей Карякин: «Я шахматист-гонщик»

С Сергеем Карякиным мы встретились на Mercedes-Benz Fashion Week в Москве. Он еще очень молод, но успел добиться невероятных успехов. Его даже внесли в Книгу рекордов Гиннеса, как самого молодого гроссмейстера в шахматной истории.

Marie Claire: Впервые за шахматную доску вы сели в 5 лет и родители отмечают, что произошло это исключительно по вашему собственному желанию. Откуда оно взялось?

Сергей Карякин: Я вместе с родителями смотрел телевизор, и в одном из рекламных роликов прозвучала фраза «Каждая пешка может стать ферзем». Она меня заинтересовала, я стал расспрашивать папу, который любил играть в шахматы, что такое пешка, что такое ферзь. Он объяснил. С того момента по вечерам мы садились с ним за доску, он учил меня азам. Сначала он давал мне фору, играл без ферзя, потом без ладьи. Затем мы начали соревноваться на равных.

Спустя пару месяцев мы с мамой во время прогулки оказались у местного, симферопольского Дворца пионеров, и она сказала, что когда я подрасту – буду ходить туда в детскую шахматную секцию. Но я не хотел ждать, и когда спустя две недели мы вновь оказались в этом месте, сказал: «Мама, хочу начать заниматься уже сейчас, я не могу жить без шахмат». Эта фраза стала определяющей в моей судьбе. И, несмотря на то, что мне еще не было шести лет, а в секцию брали с семи, тренер, понаблюдав за мной за доской, взялся за мое обучение.

Не лишили ли вас шахматы детства? Все-таки вы проводили за доской по 6-7 часов ежедневно…

Временами на меня посещало подобное чувство. Конечно, я меньше общался со сверстниками, чем другие дети, редко играл с ребятами во дворе в футбол. В девять лет, из-за постоянных разъездов, мне пришлось перейти на индивидуальное обучение, я перестал посещать школу. Это, само собой, не способствовало дружбе с ровесниками.

Но, к счастью, несмотря на юный возраст, уже в восемь лет я понимал, что шахматы не столько отнимают у меня что-то, сколько дают – в то время, как одноклассники сидели дома, я разъезжал по Европе. К десяти годам я побывал в пятнадцати странах – в ту пору никто из моего окружения не мог похвастаться подобным. Когда кто-то из ребят спрашивал меня, где я был, а я отвечал, что в  Греции или Испании, они открывали рты от изумления. Я чувствовал себя мини-героем.

Став в 12 лет самым молодым гроссмейстером в истории, и благодаря этому попав в Книгу рекордов Гиннеса, не ощутили признаков звездной болезни?

Нет. Если честно, то я об этом вообще не думал. Преодолев этот рубеж, сразу поставил следующую цель – войти в шахматную элиту. Наверное, звездной болезни у меня никогда не было, потому что победы никогда не падали на меня с неба. Я не почивал на лаврах, привык много трудиться. И очень рад, что мой рекорд до сих пор не побит, несмотря на то, что прошло уже 16 лет. Это говорит о том, что в 2002 году я опередил время. Но, думаю, в ближайший год или два кто-то все-таки покажет лучший, чем был у меня на тот момент, результат. Потому что у современных юных шахматных гениев больше возможностей – у них сильные компьютеры и спонсоры, которые могут помочь оплатить самых лучших тренеров.

Во времена вашей юности шахматистов считали ботаниками. Сейчас отношение к игре изменилось?

Да, причем сильно. Сегодня шахматы в тренде. Быть умным стало модно. Последние год-полтора Россия переживает «шахматный бум». Раньше был уклон на физические виды спорта, а сейчас – на интеллектуальные. И это радует. Сегодня многие родители отдают детей в шахматные секции, да и взрослые резко вспомнили, что когда-то сидели за доской и решили «тряхнуть стариной».

Еще пять лет назад, когда незнакомые люди интересовались, кем я работаю, и я отвечал, что шахматистом, они переспрашивали: «Это хорошо, а работаешь-то кем?». Сейчас таких вопросов не возникает: люди понимают, что при помощи шахмат можно заработать.

И, видимо, неплохо? Вы довольны своим финансовым положением?

Более чем. Я хорошо зарабатываю. У меня много спонсоров, и я могу себе позволить не отвлекаться на тренерскую работу. Но надо понимать, что для этого я трудился всю жизнь. Наивно полагать, что можно уделить игре немного времени, вполсилы потренироваться, а затем поехать на турнир и всех обыграть. В шахматах нет полумер: тут ты либо пашешь, либо обречен на поражение.

В ноябре 2016 года от звания абсолютного чемпиона мира вас отделял один шаг – нужно было победить действующего чемпиона, норвежца Магнуса Карлсена. Тогда вам это не удалось. Почему, как считаете?

Он лучший шахматист, с ним очень тяжело соперничать, особенно когда он в хорошей форме. Но, как показала наша игра, шансы на победу у меня все же были, просто я не смог грамотно воспользоваться ими, в третьей партии испортив себе позицию на выходе из дебюта. В следующий раз нужно быть внимательнее.

Как вы переносите поражения? Сильно расстраиваетесь?

Конечно, ведь ты долго готовишься к партии, вкладываешь силы, твой тренер тоже старается. Проигрывая – перечеркиваешь все свои усилия.

Но главное, суметь извлечь уроки из поражений. Лучше, конечно, учиться на чужих ошибках, чем на своих, но от промахов никуда не деться. Это необходимо понимать любому, кто хочет чего-то добиться в спорте.

А критика вас задевает? Гарри Каспаров, например, не единожды позволял себе колкие высказывания в ваш адрес, как-то даже отметив, что ваша победа над Карлсеном стала бы чистой воды недоразумением.

- Не стоит драматизировать наши отношения с Гарри. На самом деле они лучше, чем может показаться. Просто он очень импульсивный человек и если с чем-то не согласен, может позволить себе резкости. Но это не отменяет того факта, что он великий шахматист, и я его очень уважаю.

К критике я вообще отношусь спокойно. Невозможно нравиться всем. Ругать будут всегда. Даже Карлсена, который выигрывает практически все турниры, критикуют. На мой взгляд, это дико. За что его критиковать? А ведь находят…

Мы встретились на одном из публичных мероприятий, которые вам часто приходится посещать. Мне кажется, это отнимает много энергии. Как вы расслабляетесь и восстанавливаете силы?

У меня есть много увлечений и хобби – люблю бильярд и боулинг. Могу пообщаться с друзьями или съездить в кино с супругой. Прокатиться с ветерком до кинотеатра и обратно – это весело.

Если нужно расслабиться, выбираю более живые фильмы: комедии или боевики. В принципе, сейчас выходит не так много хороших кинокартин, но когда в кинотеатре появляется что-то стоящее, я обязательно иду.

Как еще вы проводите свободное время?

Когда я дома, то стараюсь помогать Галие с мальчишками, чтобы она не забывала, что у нее есть муж (смеется).

Занимаюсь спортом. Для шахматиста это необходимо, ведь мы очень много сидим за доской и компьютером. Чтобы поддерживать себя в форме, хожу в тренажерный зал и бассейн. Правда, от последнего получаю мало удовольствия – не люблю плавать. А вот сауна – это по мне. Но, сколько себя помню, меня, человека смелого и не привыкшего чего-то бояться, всегда преследовал страх, что в парилке заклинит дверь, и я не смогу из нее выйти. Поэтому, когда построю сауну на своем участке, обязательно буду ходить в парную с молоточком – чтобы в случае чего разбить стекло и выбраться наружу. 

Как профессиональный шахматист, вы не уступаете своим соперникам. Приходится ли уступать в семейной жизни?

Конечно, приходится. Хотим мы этого или нет, но без уступок невозможна полноценная семейная жизнь. Если один будет подавлять другого, то всегда будут конфликты. Поэтому приходится. Насколько мы с женой справляемся, я не знаю – время рассудит. Но сейчас у нас двое детей, и мы счастливы.

Отдадите сыновей в шахматный спорт?

Обязательно научу их играть, а станут ли они профессионалами – жизнь покажет. Если увижу, что интереса к шахматам нет, не буду настаивать

Когда вы женились в первый раз, вам было всего 19. Во второй – 24. Почему так стремились создать семью?

Первый мой брак, в силу юности, оказался неудачным, я действительно поторопился. А во второй раз женился, на мой взгляд, как раз очень вовремя. Галия дала мне все, чтобы чувствовать себя счастливым – любовь, двух чудесных сыновей и уверенность, что дома меня всегда ждут. Семья – самое главное для каждого человека.

Почему так много семейных пар распадается, как считаете?

Не мне судить – я и сам пережил развод. Но, если уж вы спрашиваете, на мой взгляд, причина в том, что сегодня очень много людей думают, будто смогут переделать свою вторую половину, а также тех, кто совсем не хочет меняться в лучшую сторону ради любимого человека. Обе эти позиции – тупиковые.

А еще люди перестали пытаться сохранить семью. Они рассуждают так: «Ну, не получилось – ничего страшного. Разведемся». Я думаю, что это неправильный настрой. Развод я считаю самым крайним шагом, который нужно делать, если произошли какие-то непоправимые вещи. В остальных случаях необходимо сделать все, чтобы спасти любовь.

Когда вы впервые сели за руль?

У меня стаж довольно большой. Я начал водить в 18 лет. И за это время, могу с гордостью сказать, что не было ни одной аварии, не считая царапины на парковке. Так что, без ложной скромности, наверно какой-то прирожденный талант к вождению у меня есть.

Но последние два года так получается, что я чаще езжу с водителем.

Помните свой первый автомобиль?

Да, я его купил у своего тренера. Он был не новый, но я и не хотел покупать новый, потому что все-таки первую машину очень легко разбить, когда ты сам еще неопытный. Мне все говорили: бери старую, на ней годик поездишь, а потом поменяешь. В итоге я взял Nissan X-trail, через некоторое время я понял, что пора менять автомобиль. Потом я достаточно долго ездил на Toyota Land Cruiser Prado, а затем – окончательно и бесповоротно пересел на Mercedes.

Что вы цените в автомобиле?

Если я еду за рулем, то мне важно чувствовать динамику. Это ощущение, когда я давлю на газ. Но, конечно же, я говорю про безопасную скорость. Например, когда нужно обогнать машину впереди, которая двигается медленно. Или на светофоре мы с другими участниками дорожного движения стартуем одновременно, но я могу сразу их обогнать. Это классно. И полезно, когда ты куда-то спешишь.

Когда я еду как пассажир на заднем сиденье в S-классе, то чувствую такую комфортную расслабленность, что меня приятно укачивает и клонит в сон.

По стилю вождения вы гонщик или осторожный водитель?

Может быть, это кажется несовместимым, но я шахматист-гонщик. C одной стороны, я могу чуть-чуть «втопить» – есть у меня такое. Но с другой, я всегда чувствую, когда надо остановиться. У меня не случается таких безумств, как у водителей, которые разгоняются до 200 километров в час. В общем и целом, я стараюсь никого не подрезать и ездить аккуратно. Большая редкость, если мне кто-то сигналит.

Главное на дороге – это сохранять внимательность. В этом мне помогают шахматы. Благодаря им я могу хорошо концентрироваться, оставаться спокойным в пробке и не делать резких движений.

Любите тестировать разные модели автомобилей?

Да, я постоянно пробую разные модели. Конечно, за всю свою жизнь я ездил не только на Mercedes, но и на BMW, и на Porsche, даже на Audi. Но Mercedes нашел гораздо больший отклик в моем сердце, чем другие машины.

Находите время, чтобы покататься на автомобиле ради удовольствия?

Пока у меня не было семьи, то было больше свободного времени, и я катался чаще. Но когда появляются дети, ты уже понимаешь, что если тебе нечем заняться – езжай домой к семье (смеется). С этим у меня все просто.

Но несколько дней назад моя супруга ушла отдохнуть со своими подругами вечером, и сказала, что я тоже могу делать то, что хочу. Поэтому я покатался в свое удовольствие. Это была моя отдушина. К тому же, мне кажется, это доказывает, что мы с женой полностью друг другу доверяем.

Вы уже думали о завершении карьеры?

Пока я чувствую, что могу играть и совершенствоваться, говорить об этом рано. Но, кто знает, возможно, это ощущение исчезнет лет через 5-10? В целом, у шахматиста карьера длиннее, чем у представителей других видов спорта – достаточно посмотреть на Владимира Крамника, которому сейчас 42, и он занимает лидирующие позиции в шахматном мире. Так что лет 10 у меня еще есть.

Интервью: Дарья Сачкова, Мария Тюмерина