Кумир интеллектуалов, Квентин Тарантино бросил школу в 15 лет. Ему там надоело. Его мама Конни Макхью получила среднее образование только для того, чтобы от нее отстали родители. Потом немедленно выскочила замуж и пустилась в самостоятельную жизнь. О своей беременности узнала уже после скоропостижного развода и даже не пыталась связаться с отцом ребенка. Работала сиделкой в больнице. Квентин тоже не пытался познакомиться с человеком, чьи гены унаследовал, – но сохранил его фамилию, она звучит карьерно. В детстве он часами сидел у телевизора, а по выходным мать и приемный отец брали его с собой в кино. В пять лет он посмотрел «Познание плоти» и «Избавление», настоятельно не рекомендованные детям до 16 лет.
Конни разрешила сыну бросить учебу, только чтобы он на своем опыте убедился, что без образования его путь лежит прямо в канаву. Но у Квентина были впереди свои университеты, и единственное неудобство, которое он испытывает до сих пор, – это патологическое незнание орфографии и пунктуации. Он очень извиняется за то, что его сценарии трудно читать. Раньше ошибки исправляли друзья. Теперь он набирает тексты на компьютере и пользуется программой для проверки правописания. Несмотря на такую особенность, Квентин Тарантино – член общества Mensa International, объединяющего людей с самым высоким уровнем IQ в мире.
Ни в киношколу, ни хотя бы на курсы он тоже не ходил. Он считает, что лучше потратить деньги на съемку фильма, чем на учебу, даже если фильм получится очень плохой. При этом Тарантино еще не снял ни одного откровенно плохого фильма. Так, его последняя работа «Джанго освобожденный» получила «Оскар» за лучший сценарий.
MC: Теперь вестерн. Почему вы все время снимаете о насилии?
Тарантино: Насилие очень кинематографично. Я думаю, что Эдисон и братья Люмьер изобрели камеру для того, чтобы снимать мордобитие. Когда зрители сидят в зале в ожидании аварии машины – это как ожидание выигрыша в казино. Они хотят, чтобы все было так же круто. Они заплатили за это.
MC: Почему рабовладельцем у вас работает Леонардо Ди Каприо?
Тарантино: Мой рабовладелец – человек зрелого возраста. Я вообще-то не указал, сколько ему лет. Но если бы я дал вам свой сценарий, вы бы догадались, что он постарше Ди Каприо. Лео сам попросил отдать ему эту роль, а я подумал, что это интересная идея. Мы встретились у него дома – мы же соседи, два часа трендели обо всем на свете. Его орлиный взгляд на историю близок моему. Он был на самом деле взволнован темой, придуманной мною историей. Ди Каприо вдохновил меня. Я подумал о рабовладельце Лео как о раздражительном короле-мальчике типа Людовика XIV, который вступил на престол, когда ему еще не было пяти лет, и впоследствии произнес фразу «Государство – это я!». В фильме он уже не мальчик, но я придумал, что это его прапрадедушка начал хлопковый бизнес. И когда дело дошло до него, то оказалось, что ему глубоко наплевать на хлопок, тем более что его предки постарались все сделать для того, чтобы бизнес процветал. Так что теперь он может быть Калигулой, может предаваться порокам. И он действительно считал удовольствие смыслом своей жизни.
MC: Можно ли считать Кэлвина Кэнди классическим злодеем Тарантино?
Тарантино: Нет! Он первый злодей, от которого меня тошнит. Настоящий мерзавец. Обычно мне нравятся мои злодеи, несмотря на то что они плохие ребята. Но Кэнди я буквально возненавидел.
MC: А откуда идея сделать из рабынь проституток?
Тарантино: Ну, они не на все сто процентов проститутки. «Клуб Клеопатры» в фильме – это не бордель. Это джентльменский клуб, куда можно прийти со своим спиртным и своей «пони», как называли хорошеньких рабынь, и где можно пообедать и приятно провести время. Я думаю, что проституция – это краеугольный камень рабства. Помимо бесплатной рабочей силы это был секс по требованию. Секс – важная составляющая отношений, в которых кто-то владеет кем-то.
MC: В марте вам исполнится 50. Вы собираетесь жениться?
Тарантино: У меня был момент, когда все шло к свадьбе, но не получилось. Был период, когда мне хотелось стать отцом, но потом и это прошло. Я не против жены и детей. Пока что мои дети – это мои фильмы. Но я готов к встрече с классной девушкой, и, если все пойдет хорошо, я куплю ей кольцо.
MC: Не жалеете, что не сделали этого раньше?
Тарантино: Нет, раньше у меня не было времени ни на женщину, ни на детей. Когда я работаю над фильмом, то не могу координировать с семьей свой день. Я живу по собственному режиму, и это для меня очень важно.
MC: Должна ли ваша потенциальная жена быть вашей обожательницей, фанатом и поклонницей?
Тарантино: Нет, вполне достаточно, если она будет уважать мою работу. Другое дело, что если мы влюбимся друг в друга и станем парой, то мое творчество должно уйти на второй план. Но в период, когда я буду снимать фильм, моя работа опять выйдет на первый план, так что у девушки должно быть свое собственное увлечение.
MC: Не боитесь, что женщина влюбится не в Тарантино-мужчину, а в Тарантино-режиссера?
Тарантино: Трудно ожидать, что женщина будет любить меня как водопроводчика. Да мне это и не надо. Мое кино – это часть меня.
MC: Фильм «Джанго освобожденный» – практически исторический. Это становится вашим стилем?
Тарантино: Ага, сначала я снял фильм о войне, а теперь – о хлопке. Это позволяет мне много времени проводить на свежем воздухе, что очень приятно. Хотя натурные съемки – очень сложная история. Нужно всегда следовать за солнцем. Я имею в виду не только закаты и рассветы, но и определенные сцены, которые необходимо снимать в то или иное время дня. Не говоря уже о погоде, от которой ты ужасно зависишь.
MC: Мудрость приходит с возрастом. Режиссерское мастерство тоже возрастает?
Тарантино: С возрастом вместе с мудростью приходит маразм. Режиссеры тоже лучше не становятся. В конце фильмографии, как правило, очень слабое кино. Знаете, после «Криминального чтива» я мог выйти на пенсию и жить припеваючи. Но продолжаю снимать, потому что это мое хобби. Я не снимаю фильмы один за другим, потому что хочу получать от жизни удовольствие. Такая работа – как подъем на Эверест. Когда достиг вершины, хочется остановиться и полюбоваться открывшимся видом. Возвращаюсь к друзьям, путешествиям, сексу, бессонным ночам с книжкой – я читаю романы. Но главная причина, по которой я не снимаю много фильмов, заключается в том, что я сценарист и мне всегда приходится начинать писать с чистого листа. Все, что я сделал раньше, буквально ничего не значит для моего следующего проекта. Мне хочется, чтобы мое путешествие закончилось на хорошей ноте, и я определил себе сделать 10 приличных фильмов. «Джанго» – седьмой. Если после десятого у меня возникнет классная идея, то, возможно, я продолжу снимать. Но, как я уже сказал, приходит маразм, и я не хочу в него впасть до того, как закончу свою карьеру, иначе не пойму разницы между хорошей идеей и желанием продолжить делать кино во что бы то ни стало.
MC: Вы случайно не собираетесь снимать фильм о прошлом России?
Тарантино: Собираюсь. Это будет история о пришельцах с Марса, которые атаковали Россию в 1987 году. Хочу снять этот фильм в жанре кун-фу.
